Новости прихода

«Не судите, да не судимы будете» (Матф.7:1) - одна из самых трудных для понимания и для исполнения заповедь. Ведь нам постоянно приходится реагировать на поступки или слова других людей, одобряя или порицая их. Особенно, если эти поступки или слова людей известных, подчас скандальные и возмутительные. Как тут не осудить? Как не высказаться резко и непримиримо, к тому же современные возможности социальных сетей позволяют нам сделать это публично.

Но возможно ли все-таки при этом исполнить заповедь и не осуждать? Ведь «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Матф.12:36,37)?

Дай Бог нам мудрости, чтобы избежать суда собственных слов!

Диакон Вадим Лебедев.

Скандалы

Митрополит Лимассольский Афанасий

Каждый день мы видим, как средства массовой информации муссируют всевозможные скандалы, связанные с социальной, политической, экономической жизнью страны. Очень часто в этих скандалах оказываются замешанными высокопоставленные политики и общественные деятели — люди, за которых наши соотечественники, рядовые избиратели, проголосовали и которым доверили судьбу нации. Но, поправ оказанное им доверие, они в конечном счете оказываются алчными и бессовестными cубъект, ни в грош не ставящими глас народа самым наглым образом.

Какой же должна быть позиция истинного христианина, когда он видит все эти беззакония, эту нравственную деградацию, и когда понимает, что закон материального благополучия одерживает верх, и когда становится свидетелем того, как иные люди готовы не колеблясь переступить через трупы, принести абсолютно всё на алтарь изобилия? Должен ли истинный христианин занимать активную позицию, выражать свое недовольство, реагировать, предпринимать конкретные действия или нужно просто оставаться безмолвным и безразличным, направляя свои силы исключительно на спасение собственной души?

Спору нет, это крайне серьезный вопрос, ответ на который касается каждого из нас, но все же давайте рассмотрим эту проблему более детально.

Прежде всего, возлюбленные чада мои, всегда нужно помнить, что все эти интриги, происходящие на всех уровнях и абсолютно во всех сферах — политической, экономической, социальной, да даже и церковной, — никогда не совершаются благородными средствами и с благородными намерениями. Не надо представлять недостойное недостойным образом, или, иначе говоря, если мы представим скверное скверным образом, оно станет отвратительным. Что бы мы ни представили в плохом свете, это наше плохое представление уничтожит это в самой его сути, независимо от того, было ли в нем какое-нибудь положительное содержание. Оно получит плохой вид.

Давайте возьмем такой пример. Несколько дней тому назад во время одного моего визита я увидел телепередачу, в которой журналист рассказывал о неком отце, совершившем сексуальное насилие над собственной дочерью, а потом показали мать, которая пришла излить свой гнев и на телевидение, и на радио, и лишь напоследок едва послышался дрожащий голос ужасающего образа… И это заставляет задуматься: да, это скандально, это отвратительно, но нужно ли выносить все это таким способом на телевизионный экран?

Я имею в виду то, что если телевизор смотрят и маленькие дети, то нужно ли нам допускать, чтобы подобные вещи вторгались в детскую душу — в душу, скажем, маленькой девочки? Нужно ли ей знать, что отец — ее собственный или отец другого ребенка — в состоянии совершить нечто подобное? Да вы только задумайтесь, что может испытать ребенок, если то, что вошло в его душу с экрана, нахлынет на него в тот момент, когда его обнимет его собственный отец…

Не всё нужно выставлять напоказ, потому что это не панацея от всех бед. Так что подобный подход нельзя счесть конструктивным. Скандальные истории всегда существовали в мире и всегда будут существовать. Они никогда не исчезнут, но конструктивно ли поступаем мы, предавая их гласности и выставляя на всеобщее обозрение? Конструктивен ли наш подход в подобных случаях, или, точнее сказать, способствуем ли мы таким образом уменьшению бесчестия? Нет, выпячивая бесчестие, мы только усиливаем его: огласка — это своего рода увеличительное стекло, которое только укрупняет образ бесчестия… Да, бесчестие налицо, но какая нам польза от преувеличения его размеров?

А участники подобных скандалов — что бывает с такими людьми? Станем ли мы всячески чернить личное достоинство согрешившего, виновной стороны? Но ведь все-таки и подсудимому полагаются известные права? Если не на что другое, то на покаяние такой человек, безусловно, имеет право. Так почему же тогда мы позволяем себе уничтожать его так беспощадно? А если все же в конце концов обвинения окажутся ложными? Что же будет, когда окажется, что на самом деле все было совсем не так, как мы это себе представляли? Кто же понесет тогда тяжелую ответственность за все эти притеснения человека?

Итак, вот всё для нас стало явным, мы всё поняли, все проинформированы о произошедшем, и в нас начинают закипать эмоции. Что же делать тогда? Тогда мы задумаемся о том, о чем я упомянул выше: мы зададимся вопросом нашей реакции. Но только если задуматься, то вопрос, поставленный таким образом, поставлен неправильно, когда мы спрашиваем себя: «Нужно ли мне демонстрировать свое недовольство, протестовать?»

Иными словами, почему мы считаем, что «реакция» обязательно должна означать негодование и побивание камнями? Это сильно напоминает демонстративные протесты против оккупационных сил (на Кипре), когда греки располагались вдоль демаркационной линии, подкреплялись шашлыками и гневно бросали камни в турков по ту сторону границы; а к заходу солнца, сочтя, что они уже исполнили свой патриотический долг за день, расходились по дискотекам, чтобы провести там вечер…

Такой ли должна быть наша реакция на возникновение скандальных событий? С демонстрациями и недовольством подобного рода?

Беззакония и бесчестия — нечто крайне серьезное, и они требуют к себе исключительно серьезного и по этой причине крайне внимательного подхода, так что — в первую очередь и прежде всего — человек должен иметь соответствующий внутренний настрой, если хочет найти правильный подход. Другими словами, он должен предварительно хорошо подумать о последствиях своего поступка — к положительным или отрицательным результатам он приведет? И еще: какие реакции он вызовет после этого — полезные или вредные? Потому что если мы вызовем вредные реакции, пользы не будет никакой — даже если бы мы вынашивали самые добрые намерения, вредная реакция уничтожит возможность любого положительного последствия, которого мы, возможно, могли бы достичь способами иного рода.

И еще, наша озабоченность должна простираться на всех участников такого случая. Давайте возьмем такой пример. Вы стали, скажем, свидетелями преступления и решаете поделиться виденным с каким-нибудь чистым и благочестивым человеком — сказать ему, что вы видели, как убивают человека. Но знаете ли вы, как воспримет это человек благочестия? Он отреагирует следующим способом: «Это верно, что я не святой (да я и не должен непременно быть абсолютно правым), но только я знаю святых людей, которые будут терзаться муками от сострадания к жертве, душа их преисполнится болью при мысли о жертве убийства, но при мысли о совершившем его их охватит буквально безутешная скорбь. Ведь убийца находится в гораздо более жалком положении, чем убитый».

Вы улавливаете логику святых? Значит, о пострадавшем или о жертве они будут молиться, но вдвое больше будут молиться о совершившем преступление, потому что он «мертвее» вдвойне и находится в гораздо более тяжелом положении, чем жертва. Это говорит о том, что наша любовь и наше сострадание должны распространяться на всех замешанных в деле.

Если мы хотим занять духовную позицию в подобном инциденте, мы ни в коем случае не должны видеть на одной стороне злодея, который заслуживает только осуждения и ненависти, сурового возмездия и всевозможных наказаний, а на другой — объект сострадания и сочувствия. Да, должно быть сострадание и сочувствие, и правосудие должно предпринять соответствующие действия для назидания, но мы должны помнить также, что провинившийся имеет право получить и любовь. Согрешивший тоже обладает правом на сострадание и любовь — духовную любовь церковных пастырей и церковного народа, — просто потому, что мы не имеем права никого лишать шанса и надежды на покаяние. Следовательно, христианский взгляд на вещи отличается от мирского взгляда — мы не следуем мирской логике.

Может быть, вы возразите: «Хорошо, но как же тогда нам поступать, когда повсюду вокруг столько беззаконий? Что нам делать?» Что сначала и прежде всего должен сделать каждый из нас — так это задуматься и задать себе вопрос: «Ну хорошо, а где же мое место во всем этом? Что бы я мог тут сделать?» Затем хорошо оценить свои возможности и средства, позицию, в которой мы находимся, и, естественно, как я уже говорил, — возможные последствия любого нашего поступка.

Или как старец Паисий советовал нам: «Человек должен посмотреть в первую очередь на себя. Внесешь добро в себя самого — и тут же частичка мира становится лучше, потом твой пример начинает воздействовать на людей вокруг тебя, их число постепенно растет, и таким образом дела не могут не идти к лучшему. Даже на самое плохое можно реагировать с благодушием; нельзя не проявлять известную твердость и категоричность, но надо делать это с добротой и великодушием. У тебя есть полное право реагировать, достаточно только, чтобы это было в рамках благоприличия и милосердия, чтобы не уничтожить и не обесчестить человека, стоящего перед тобой, а вместо этого надо даже на пользу послужить ему».

Представим себе, например, что кто-то положил палец на курок и уже готов убить другого, а я незаметно оказался рядом с ним, так что же тогда мне — ударить его по руке, чтобы выпало оружие? Хорошо будет сделать это, но только не с озлоблением и ненавистью, с желанием размозжить ему руку, а сделать это единственно с намерением предотвратить нечто ужасное. Другими словами, даже это мое действие должно быть совершено внимательно, с духом любви.

Мы должны быть уверены, что наше действие будет иметь исправляющий эффект — что оно будет назидательно как для меня, так и для другого. А я убежден в том, что когда мы делаем что-нибудь с любовью и состраданием — с любовью и состраданием к ближнему, — тогда мы всегда находим правильное и исправляющее решение.

Бог управляет и нашего ближнего тоже. Он управляет даже того, для кого потеряна всякая надежда. Бог не губит никого. Только диавол губит ближнего нашего, а Бог бдит и над самым великим злодеем — у Него имеются способы спасти его. И это есть то, чего Бог хочет от нас, — чтобы мы не уничтожали ближнего, а спасали его в духе безмерной любви. Вот почему я уверен, что если мы хотим изменить положение дел, то должны подходить к ним именно таким образом.

Итак, чада мои, независимо от того, какую реакцию вы изберете для себя в подобных случаях, нужно помнить, что скандалы и инциденты не могут исчезнуть. Сам Спаситель предупредил нас, что соблазны должны прийти[1]. Вот посмотрите, скандалы и соблазны возникают даже внутри Церкви, где мы с утра до вечера читаем Евангелие, совершаем бесчисленные богослужения, принимаем Святое Причастие, постимся, читаем молитвы, предаем себя Богу многими и различными способами, но вот случается, что приходит момент, когда скандальные инциденты вспыхивают и в Церкви, разгорается всепожирающее пламя, и человек недоумевает, как же это все могло произойти и что нужно сделать, чтобы остановить пожар, и ему кажется, что скандальнее этого уже не бывает.

Но все подобные инциденты показывают, в сущности, насколько тяжелы несовершенства человека. Все мы — человеческие существа, и нам присущи характерные человеческие недуги, человеческие немощи, человеческие заблуждения… Способ, каким я воспринимаю мир, это не тот способ, каким воспринимает его другой… Эти немощи — нечто присущее нашей земной природе… а поскольку мы столь несовершенны, то вовсе не трудно появиться в нашей жизни кризисам и проблемам.

Очень важно, чтобы мы научились реагировать с находчивостью и в случае скандалов не покидать почву здравомыслия, трезвого отношения, чтобы не впадать в панику и не повторять: «Вот опять! Скандалы! Повсюду скандалы — уже не осталось ничего святого!» Нет, это не так. Или, как сказал мудрый старец, «Бог даже из гнусного может создать хорошее; а это значит, что пусть даже семя и будет от диавола — жатва может быть от Бога…» Сатана распахивает и выворачивает все вверх тормашками, но Бог ему позволяет, это демократия — да оставьте вы диавола, пусть он делает свою работу, оставьте его, пусть он тоже отработает свою плату, оставьте, пусть он закончит свои занятия, а когда закончит, когда все станет шиворот-навыворот и ему уже нечего будет больше делать, а хаос будет полный, тогда придет Господь Бог, и посеет Свое семя, и покажет Свое дело.

Диавол иногда так ужасно испакостит всё, что даже ему самому Бог не повелевает вернуть все обратно — он не справится, таким запутанным может оказаться весь этот клубок. Если же мы, однако, воспримем все с полной верой в Божий Промысл, то в конце увидим, что кому нужно получить награду, тот получит ее. Много, много наград в конце, и никто не будет обижен, никто не будет обделен… и кто достойно претерпит какую-нибудь временную неправду, тот получит свое оправдание в вечности. Так каждый, кто лишится преходящего блага, получит благо вечное, которое несравненно больше и славнее…

Так что не надо терзаться и казнить себя, потому что не мы те, кто внесет правду в мир сей. От нас требуется, чтобы мы научились даже из всякой неправды извлекать спасительное для души. Беззакония в мире умножаются, и независимо от наших усилий это будет продолжаться, так как в одно и то же время существуют и человеческие несовершенства, и человеческая свобода, так что мы никого не можем заставить следовать истине — он свободная личность и сам выбирает, что ему делать. Он скажет нам:

— Полюбуйся-ка, господин, а я вот не желаю поступать так — ты что, насильно заставишь меня сделать что-то по твоему желанию? Нет, я не сделаю этого.

— Но так же нельзя, но это же беззаконие…

— Да, может, это и беззаконие. А вот меня такое беззаконие устраивает. Ты что, отнимешь у меня желание беззакония? Лишишь меня права грешить, совершать нарушения? Да это же мой личный выбор!

Ну хорошо, так скажем же ему, что мы предоставляем ему следовать своим желаниям. У нас ведь свобода. Но нам самим это никоим образом не может помешать идти своим спасительным путем, потому что несправедливости и неприятности должны использоваться для извлечения духовной пищи. Человеку дана сила постичь это.

Перевела с болгарского Станка Косова. Вg-patriarshia.bg