Новости прихода

 

В красавице Пежме, иначе это село и не назовешь, ярким напоминанием о вере предков стоит Богоявленский храм. Стоять бы ему и, быть может, рушиться, имея незавидную долю, что есть у большинства храмов, оставшихся в нашей стране, но нашлись инициативные люди, создали попечительский совет, и стали искать возможности и средства, как храм спасти.

Попечительский совет возглавил Владимир Викторович Казаков. В прошлом директор и учитель истории, глава пежемской администрации, а сегодня – директор ООО «Катод», предприятия, занимающегося обслуживанием коммунального хозяйства родного села. Конечно, трудится на поприще восстановления храма Владимир Викторович не один, однако хотелось бы отметить именно его пример. Весь свой послужной список, все профессии, которыми он владел и которой владеет сегодня, он вложил в дело восстановления. Пригодилось все, и история, и юриспруденция, и техническая база. Об общем деле и о том, через какие сложности приходится проходить, Владимир Казаков рассказал читателям «Дела жизни».

- Владимир Викторович, как вы пришли к идее создать попечительский совет и все же взяться за восстановление храма?

- Получилось это авантюрно, хотя может, просто количество наших раздумий перешло в качество. К церкви этой мы подходили неоднократно, в девяностом году Ленинградский институт реставрации получил заявку от сельсовета и отдела культуры на разработку проекта реставрации Богоявленской церкви. Они выполнили эту часть своей работы – провели фотофиксацию, сделали проект, следующим этапом должны были быть сметы. А потом наступило перепутье, с одной эпохой расстались, а другая еще не наступила – полная неизвестность. В общем, мы получили только первую часть документации, проект – что делать надо и как, а сколько это будет стоить – мы не знали, так как на сметы денег не было.

Эта документация до поры до времени лежала, подступались мы к ней неоднократно, брали ее, смотрели и изучали. И к 2009 году созрели. Объем работ большой, в работе с камнем, кирпичом, железом у нас здесь специалистов практически нет. Поэтому браться за такую работу было очень проблемно. Но храм наш, намоленное место, надо было восстановить. Да и красота у нас, река, луга, храм в центре села. Места выбирали наши предки, дай Бог. А чтобы сегодня восстановить красоту эту – надо миллионы. И мы думали все, потянем ли выпавшую ношу.

В девяностые годы занимались только консервацией, крыши подделать, течь устранить –  небольшие средства изыскивали, эту часть работы возглавил и выполнил Келарев А. М.  А в 2009 году инициативная группа – глава администрации Владимир Трапезников, я, мой сын Алексей, Иннокентий Кулаков, сейчас он церковный староста Бутовского храма в Москве – решили создать попечительский совет из 11 человек.

- А как в попечительском совете оказался староста Бутовского храма?

- Предки Иннокентия Кулакова, из  деревни Селиваново, уехали в тридцатые годы из Пежмы в Москву. Иннокентий уже москвич во втором поколении. После окончания московского авиационного института, поработав в разных НИИ и ИКБ, тоже пришел к этой идее, что негоже терять такой храм в Пежме. Ведь он приезжал сюда практически каждое лето и видел, что если ничего не делать, участь храма будет незавидной. И он предложил, мол, давайте, попробуем закрыть крышу на трапезной.

31 мая 2009 года к нам приехали украинцы, бригада кровельщиков из Тернопольской области, живут близ Почаевской лавры. Мы до этого говорили с отцом Антонием, что надо кровлю закрыть, у него, видимо, был выход на этих мастеров. Они приехали, обследовали церковь, посмотрели, что сделать нужно, определились по цене за квадратный метр. Крыша зимней части церкви требовала безотлагательных работ.

Мы взвесили свои возможности. У нас было сорок листов оцинкованного железа и больше ничего. А надо было закрыть семьсот квадратных метров кровли, восстановить стропильную конструкцию и обрешетку. Только за работы сколько нужно было заплатить, не говоря о том, сколько требовалось материалов. Мы с украинскими мастерами по рукам ударили, это и было договором, что если они приедут и выполнят работы, мы свою часть: материалы, инструменты, питание и расчет - выполним.

Мы не рассчитывали, что они приедут, а они приехали в начале июля. Хочешь – не хочешь, пришлось выкручиваться и делать, о чем договаривались, или расписаться в своей собственной несостоятельности:  наши предки строили, а мы сегодня даже сохранить не можем то, что нам досталось от них.

- Как искали средства?

- Подключили ветеранскую организацию, мы прекрасно понимали, что голос единицы – тоньше писка, кто его услышит. Разве жена, и то, если она недалеко, а близко. И мы стали собирать народ. В совете ветеранов собрание провели, завели ведомости, разбили село на участки и пошли по миру собирать средства. Обратились к предпринимателям, получили от пилорам материалы практически бесплатно. А в июне приехал к нам первый лагерь из Бутово – ребята из воскресной школы, двадцать пять человек вместе с Иннокентием Кулаковым. Они занялись уборкой внутри храма и на перекрытиях. А мы тем временем занимались сбором средств, кровлей, подготовкой материалов и другими организационными вопросами.

Пятого августа в Почаевскую лавру должен был приехать патриарх Алексий II, кровельщики торопились, чтобы успеть на это торжественное мероприятие, а потому работали и в дождь, и в любую погоду. Свою работу они завершили, закрыли семьсот квадратных метров зимней церкви, трапезную. А мы сними рассчитались, как и договаривались. Деньги мы собирали по дворам, предприниматели дали, кто сколько мог, население, вот и все. Этот результат, которого мы добились в единстве, и побудил нас двигаться дальше. Поэтому мы не остановились и в последующие годы, хотя непростая это работа, прямо скажем.

В 2009 году мы освятили храм и впервые с 1932 года отслужили божественную литургию и провели массовое крещение в реке – крестились более ста человек. В первой службе в храме приняли участие священники и певчие с Бутовского храма во главе с настоятелем Кириллом Каледой.

- Как пошла работа в дальнейшем?

- В зимний период 2009 – 2010 годов в попечительском совете созрела идея – к 65-летию Победы разместить в Георгиевском приделе мемориальные доски с именами погибших в годы Великой Отечественной войне земляков. Святой Георгий – покровитель воинов и нашу работу благословил епископом Архангельский и Холмогорский Тихон. Мы нашли поддержку в районном собрании депутатов и районной администрации, не остались в стороне и областные депутаты.

Работа непростая, надо было провести огромную поисковую и исследовательскую работу по уточнению списков погибших. Взяв за основу «Книгу Памяти» и используя архивы министерства обороны РФ, архивы стран Восточной Европы и Германии, открытые к этому времени, мы восстановили еще шестьдесят четыре имени вдобавок к тем, что уже были нам известны. Так появился список из 388 человек – вот вклад нашего села и деревень в округе в дело Победы.

Открытие мемориальных плит, памятный молебен и салют девятого мая 2009 года – не оставил равнодушным никого. Память объединила людей, и в этом наша сила.

2010 год был посвящен ремонтно-восстановительным работам внутри трапезной. На исходе года огромное помещение было заново оштукатурено и побелено, восстановлены решетки и оконные заполнения.  Вместе с трудниками из бутовского храма (Москва) проведен огромный объем работ по расчистке, укреплению бутового фундамента и устройству бетонной отмостки по всему периметру церкви. Это позволило стабилизировать ситуацию на летней церкви с апсидой.

В 2011 году был заменен купол колокольни, старый создавал угрозу жизни людей, и откладывать это работу было уже невозможно. Работа на сорокаметровой высоте выполнялась вручную, все материалы поднимались руками и внутренними лестницами колокольни. Новый купол, покрытый шашкой из зеркальной нержавейки и увенчанный главкой с крестом, заблестел на солнце.

В том же сезоне были завершены штукатурно-малярные работы на стенах трапезной и приделах колокольни снаружи. Второй ряд рам надежно защитил внутреннее пространство: сквозняком, снегу и дождю была поставлена надежная преграда.

Прошлый 2012 год был посвящен колокольне. Возведение круговых лесов на этой, самой высокой части церкви, заняло более двух месяцев. А затем вычинка кладки четверика, штукатурка, известковая покраска. Опасности и сложности присутствуют всегда, но здесь приходилось зачастую рисковать на грани фола. А сколько кирпича и раствора пришлось поднять на блоках!

Даже сегодня сделанное кажется нереальным и невозможным, но это реальность. Это результат наших общих усилий.

Прошедшим годом хотелось все завершить, отчитаться и отойти в сторону. Но члены попечительского совета, совет ветеранов упросили не останавливаться. Да и церковь словно немым укором ежедневно стояла перед глазами. Трудно войти в какое-то дело, решиться на что-то, не легче и выйти из него.

- Какие сейчас планы работ?

- Надо завершить работы на колокольне. Завершить штукатурку и побелку всей колокольни, заменить все горизонтальные тяги, перекрыть оцинковкой четверик и все приделы колокольни, восстановить все оконные заполнения, убрать леса. И… отлить и установить комплект из восьми колоколов.

Остается, пожалуй, самая сложная часть – летняя церковь с пятью главами. Эта часть меньше всего ремонтировалась и перестраивалась и в то время, когда церковь существовала. Над зимней церковью полэтажа надстраивали в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. Колокольня вообще заново была построена, потому что пошли трещины, ее разбирали до основания, укрепили фундамент, и с 1897 по 1906 год колокольню наново отстроили. А строительство и закладка Богоявленской церкви шла именно с летней церкви, с той части, которая с 1805 году была заложена, в 1806 году – построена и больше не перестраивалась.

Это самая древняя и самая проблемная часть церкви, потому что более всего разрушены своды церкви и нужны какие-то инженерные решения, чтобы не допустить полного падения свода. А раз кровли не было – нормальных стоков не было. На выступах по углам, где стоят деревянные барабаны и главки – большое разрушение кирпичной кладки. Серьезная работа предстоит, нужно демонтировать то, что есть, и смотреть, что дальше делать. Большие работы предстоят и внутри.

 

- Кто оказывает вам поддержку в этом деле и как вы ее искали?

- Мы работаем в тесном контакте с администрацией МО «Пежемское», советом ветеранов, предпринимателями, с округой. Мы подключили не только пежмарей, но и объехали большинство предприятий Вельска, Усть-Шоноши, Солги, Угреньги, Горки Муравьевской, Вельскую администрацию подключили. В РОВД были, в банках были... Помощь оказал нам и бывший губернатор Архангельской области Илья Михальчук. Он пятьсот тысяч рублей пообещал, он их и выделил.

Большую поддержку мы получили от бывшего благочинного отца Антония, и все делалось по благословлению епископа Тихона.  Нас посетили Митрополит Даниил, епископ Котласский и Вельский Василий – поддержку мы и от них получаем. В этом прежде всего и залог успеха. Главные православные принципы – единство, свобода и любовь, важно, чтобы они соблюдались.

- А было ли, или быть может, есть какое-то недопонимание со стороны людей?

- Есть оно и будет. Когда нет мест в садике, течет крыша в зданиях учреждений невольно задаются вопросы – а может, на деньги, которые мы собираем, садик построить или крышу починить, или дом отремонтировать? Есть проблемы в селе и невольно бродят мысли – ведь получилось же на храм и деньги собрать, и работы провести.

Есть среди людей и зависть, и гордыня, что-то там делают, тихо идут дела, да не так, да кто-то думает, мол, какие деньжищи окучивают. Когда кругом только и слышно, сколько миллиардов в очередной раз украдено, трудно поверить в бескорыстие людей, которые делают дело. Тут спасение только в одном – все, что касается денег, больших или малых, особенно в случае с ремонтом церкви, должно быть открыто и прозрачно. Иннокентий Кулаков в ответ на очередной опус в прессе или запущенную ложь всегда говорит: «Это искушение лукавого, значит, мы на правильном пути».

Жаль, что наши силы, энергию и нервы мы тратим на склоки, дрязги и разборки, и часто хочется все бросить и жить сторонним наблюдателем. Но проходит время, отходит обида и снова за дело, которое не должно остановиться. Остановка – это смертельно для храма, мы уже достаточно тесно повязаны друг с другом, и остановившись, вряд ли мы еще раз что-то начнем.

Мы открыты для сотрудничества, так как дел – непочатый край. Мы открыты для критики конструктивной, а не оголтелой, и в любой момент готовы передать начатое любому, предложевшему свое плечо.

- Что поддерживает вас и придает сил?

- Во-первых, вера, что мы делаем нужное дело. Во-вторых, локоть единомышленников, готовых поддержать всегда и везде. В третьих, поддержка со стороны большинства населения, общественных организаций – совета ветеранов, женсовета. В-четвертых, благословение всех наших дел служителями церкви разного ранга и всемерная их помощь и поддержка. Это единение и придает сил.

- Насколько люди активно жертвуют?

- Жертвуют и местные жители, и те, кто имеет отношение к Пежме, но не живет здесь. Только на свои силы мы не полагались, за счет привлечения народа только и смогли что-то собрать. Многим на сегодня надоело жертвовать, но ветераны ходят по своим участкам, собирают средства. Дают люди, кто сколько может. Есть ящик для пожертвований в магазине, пожертвования от служб, деньги от экскурсий так же поступают на восстановление храма как и благотворительные взносы.

Было неожиданно, когда в прошлом году приехала с концертом в Вельск Марина Карпеченко, родственница известного генетика Карпеченко, памятник которому в Вельске установлен. После празднеств Кириллова дня мне звонят вечером, мол, можно ли храм открыть – москвичи желают приехать посмотреть. Приехали они сюда после концерта, я открыл храм, переговорили, все ушли, а Марина сказала, что хотела бы внести свою лепту в восстановление храма и  оставила в храме тридцать тысяч рублей. Не скажу, что таких меценатов очень уж много, но, тем не менее, они есть. В прошлом году поступили почтовые переводы из Москвы, Перми, Санкт-Петербурга, Киева, Мурманска, Устьянского района и др.. Сайтом нашим активно пользуются, им занимаются мой сын Алексей и Иннокентий Кулаков.

Имена всех благотворителей по каждому году с описанием, кому и за что объявлена благодарность сохранены для истории. Архив большой накопился, скоро нужно будет искать для него отдельное место. Каждый сезон мы проводим отчет о работах, утверждаем его попечительским советом и даем о нем информацию всем заинтересованным лицам.

- Владимир Викторович, но восстановление храма – это ведь не просто, купил гипсокартон, силиконовый герметик или еще что, и все сделал. Требуется соблюдение технологии?

- Да, восстановление храма дело не просто серьезное и сложное мы ведь еще и под жестким прессингом – современными материалами пользоваться нельзя, современные технологии не идут, мы используем то, что рекомендовано Ленинградским институтом реставрации. Много препятствий в плане архитектурного надзора – ведь надо сделать так, как было, с использованием материалов и технологий, какие использовались с максимальным сохранением того, что было. Приходится много исследовать источники исторические, изучать штукатурные составы, смеси и технологии. В песке и то разница – из одного карьера берем песок, не пристает штукатурка, из другого берем – все пошло. Тонкостей очень много. Узнаем, изучаем историю свою, историю церкви, настоятелей, которые здесь были. Работаем в тесном контакте со школой, по первому зову что-то убрать, они – всегда пожалуйста. В этом плане поддержку мы чувствуем. Сами встречаемся со школьниками и учителями. Школа предоставляет летом места для размещения бутовских трудников, ежегодно приезжающих работать на церкви.

С 1933 года в церкви ничего не делалось. Она использовалась как складское помещение, была дизельная, склад ядохимикатов, сантехники, электрики, мясной склад, шкуры солили здесь. Если зайти, в храме белый «мох» на полу – это соль выходит из плит, работы много, куда ни глянь.

- Работа не одного года…

- Когда губернатор, во время одного визита к нам, задал нам вопрос, сколько вам нужно средств, чтобы через год приехать и увидеть, что объект готов, я ему ответил, что деньги сегодня не самое главное. Ведь надо их не просто освоить, как сегодня придумали, а сделать по смете тот объем работ, который предусмотрен. Сегодня даже ПМК не возьмется за такую работу – наново объекты проще делать, чем восстанавливать старые. По сметам около четырнадцати миллионов нужно на эти работы, а на сегодня с учетом инфляции, думаю, еще больше. Когда я эту цифру назвал, губернатор сказал, что если только не ПМК, а хозспособом, как мы это и делаем. Потому что налоги, отчисления и так далее – у ПМК только удвоится цифра, в лучшем случае.

- И батюшки в храме давно нет, наверное?

- Постоянного священника нет, был приписной из вельского Свято-Успенского храма – отец Дмитрий. А сегодня нет, его перевели в другой храм. Когда Владыка митрополит Даниил спросил, какие у нас главные проблемы, я сказал – главное, чтобы храм обрел своего хозяина, настоятеля. Он сказал, что постараются этот вопрос решить.  

А еще икона Святой Троицы к нам вернулась. Она путешествовала более тридцати лет, ее из Питера к нам привезли, узнав на сайте, что мы восстанавливаем храм. Она хранилась у искусствоведа, который у одной из бабушек взял икону на сохранение и дал ей слово, что вернет. Узнав, что храм восстанавливается, слово сдержал – икона вернулась в Богоявленскую церковь.

Кстати, о священниках нашей церкви… Мы, члены попечительского совета, сели прошлым летом в машину и прошли весь маршрут через Кемь на Соловки. Хотели посмотреть, что творится по так называемым волокам, в Карелии, посмотреть на лагеря, благодаря которым были построены Волгобалт и Беломоро-Балтийская система. Ну, и в какой-то степени набраться опыта, посмотреть, как люди используют средства, которые выделяет государство на сохранение памятника ЮНЕСКО, жемчужины нашей – Соловецкого монастыря, сделать сопоставления и выводы. А главное, в Кеми, по пути в СЛОН, умер последний пежемский священник Голубцов. Оттуда в 1933 году его тело дочь на лошади привезла сюда и похоронила. Могила на нашем кладбище находится. Это нас очень впечатлило. К сожалению общее впечатление от увиденного на всем пути от Вельска до Соловков нас не вдохновили.

 - Вы говорите, что работы начались в начале девяностых годов. Ведь тогда люди особо еще не знали, куда им податься – в храм или в партию какую…

- Девяностые годы – это вообще ломка всего. Должно было пройти время, чтобы посмотреть и понять, куда нас зовут и куда приведут. Ломка, низвержение авторитетов в девяностые годы, уничтожение идеологии, расхристанность и в душе, и в теле, вседозволенность, охлократия, и безграничная свобода, которой не может быть в нормальном обществе… Это надо было пройти, чтобы каждый почувствовал, что это не мое, надо что-то, что бы нас связывало и объединяло, а не разъединяло. Деньги разъединяют людей, объединяет только общее дело. А какое общее дело?

Все разделились – предприятие это мое, а это твое, это мой дом, а это – твой. Нужно было найти что-то, что объединило бы пусть не всех, но большинство. И люди поняли, что тот сквозняк идейный, на котором мы жили, это не то, что нам нужно. У людей что-то должно быть, во что-то надо было бы верить. Для кого-то это памятник, который оставили нам предки, для кого-то – Георгиевский придел храма с именами погибших пежмарей, они здесь, вместе с нами, они отсюда уходили, здесь их имена и висят... Можно поставить свечку и помянуть этих людей. Для кого-то это культовое сооружение, где можно пообщаться с Богом. Все смотрят на храм по-разному, но общее дело может объединить.

Потихоньку все пришли к тому, что истины христианства и православия созвучны во многом принципам строителя коммунизма. Это та нравственная основа, на которой и должно строиться нормальное здоровое общество. А когда нет ориентиров нравственных, нет этой основы, общество обречено на умирание. Нам необходимо было испытание девяностыми, чтобы мы стали другими.

- Вы сказали о том, что в девяностые все поняли, что есть твое и мое. Но сегодня ведь опять начали понимать, что есть еще и наше.

- Действительно, сегодня какой-то поворот в сознании произошел, не только относительно храмов. Посмотрите по ТОСовским проектам. Годами можно ходить и говорить, что нет воды, а можно объединиться и сделать колодец или пробурить скважину, сделать мостки или мостик, просто облагородить территорию. И люди к этому все больше приходят, тем более, что есть  соучастие в этих делах. Пусть там сто тридцать тысяч, не ах какие уж деньги, но мы третий год пишем эти проекты и получаем деньги. «Колокольный звон 1», «Колокольный звон 2», «Колокольный звон 3» - на эти проекты мы получили деньги благодаря активной позиции Хухриной В. В. В этом году планируем запустить тосовский проект «Золотые купола». Есть взаимопонимание и у власти, что легче поддержать инициативу снизу и пусть минимально профинансировать материалы, но проблему снять. Сознание у людей в этом плане меняется, можно десятилетиями ставить эти проблемы и поднимать всех от прокуратуры до ООН, а можно объединиться и направить эту энергию в другом направлении, зачем напрасно нервы тратить. Вот в Солге так сделали – построили два колодца. А другие смотрят, тоже задумываются, давайте-ка и мы объединимся, детскую площадку построим, подъезд покрасим, колонку восстановим, дыру на крыше закроем.

- Владимир Викторович, и завершающий вопрос. Как для вас однажды стало так, что Бог есть и никак иначе?

- Я и на сегодня не заявляю себя религиозным фанатиком. Но у меня была бабушка, тётя моей матери, уроженка Пакшеньги Горбунова Анна Евгеньевна. Она была монахиней в Шенкурском Свято-Троицком женском монастыре, когда наступали интервенты и разогнали монастырь, она ушла оттуда, но монашеский постриг пронесла на протяжении всей своей жизни. В детстве, когда мы с бабушкой Анной ехали в Пакшеньгу мимо Вельска, она меня в церкви крестила. Что произошло, я не знаю, но когда я размышляю о прошлых годах,  такое ощущение, что меня будто кто-то всю жизнь ведет и прикрывает в сложных ситуациях. Память о моей тётушке побудила меня сделать что-то хорошее. Для нормального человека ведь тоже хорошо, если мы восстановим храм – пусть для кого-то он памятник архитектуры, истории, духовности. Для меня дело восстановления тоже многогранно, я бы не узнал никогда тонкостей многих, а сам я историк по образованию.

Человек должен знать своих предков, это вселяет в него уверенность и силу, в прошлом много поучительного в поисках выходов из трудных жизненных ситуаций. Дела наших предков это предмет гордости, это связующая нить, которая не позволяет нам быть Иванами, непомнящими своего родства.

Процесс восстановления храма многогранен. Здесь тесно переплелись история, культура, архитектура, технология, экономика, финансы, организация и управление. Надо много знать, и все время учиться. А ещё надо очень хотеть это сделать!

 

Елена Попова

 

Газета "Дело жизни" №13 от 08.04.13г.