Колонка редактора

Да, бывает такое: вроде бы и повезло человеку с работой, отвечает она его внутренним устремлениям, позволяет реализовать способности, оставить в мире добрый след… И какое-то время человек на этой работе просто горит, отдает ей все, что может. А потом вдруг гаснет. И осознает, что ничего ему уже не хочется, ничто, связанное с работой, его не радует. По обязанности, ради куска хлеба, по той, наконец, простой причине, что поздно уже искать что-то другое, человек продолжает трудиться на своем совсем недавно любимом и обильно плодоносившем поле. Поле не изменилось, но пахарь уже не тот, и плоды не те, и нервы сдают, и уныние наваливается. Профессиональное выгорание — так это с недавнего времени принято называть; страдают от него и учителя, и врачи, и журналисты, и музыканты, и священники…

Отчего такое с людьми происходит и что с этим делать — объяснит священник и психолог Петр Коломейцев, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета.

Общеизвестно, что человек может уставать. Усталость существует разного рода: физическая, интеллектуальная и эмоциональная. Очень важно знать, что человек устает не только от физического труда или от умственной деятельности, но также и эмоционально: от эмоциональных переживаний.

Способность человека испытывать сильные чувства не безгранична: она имеет предел. Когда человек без конца находится на пределе или за пределом своих возможностей, у него может наступить эмоциональное выгорание.

У разных людей разные эмоциональные ресурсы. Один человек может пережить много эмоций, а у другого эмоциональное пресыщение наступает очень быстро, и дальше возникает стремление отгородиться от аффективно заряженной информации, чтобы сохранить хотя бы какие-то силы. Фраза из фильма «Унесенные ветром»: «Я подумаю об этом завтра» — отражает именно такую ситуацию.

Эмоции могут быть разрушительными для человека, и у психики есть свои защитные, охранные механизмы. Например, вытеснение из памяти человека тех воспоминаний, с которыми связано слишком много эмоций.

Когда эти механизмы не справляются, возникает то, что принято называть эмоциональным выгоранием. Это довольно часто случается с людьми помогающих профессий — профессий, которые предполагают постоянный контакт с другими людьми и помощь им.

Есть два признака эмоционального выгорания. Первый — равнодушие, это когда человеку ничего не хочется и он ни на что не реагирует, он утрачивает сопереживание, перестает воспринимать чужую боль, становится даже циничным. Вторым признаком выгорания является раздражительность, иногда доходящая до истерики.

Иногда бывает так, что человек в силу эмоциональной усталости не может довести до конца обычный телефонный разговор и просто вешает трубку: «Все, я больше не могу!». А теперь представьте себе священника, который должен за день выслушать исповедь ста человек. Сотня самых разных людей, каждый из которых нуждается в каком-то внимании и сострадании. Это очень тяжело! А сколько страдающих пациентов может выдержать врач? Скольким клиентам может помочь психолог, сохраняя эмпатию, то есть сопереживание? А учитель — с каким количеством учеников он может поддерживать душевный, эмоциональный контакт? А люди искусства, актеры, которые не просто изображают, а проживают каждую роль? К сожалению, эмоциональные срывы у многих людей нередко приводят к ссорам с самыми близкими людьми, к скандалам, к запоям…

Многим знакомо такое состояние — когда ничего не хочется: ни видеть, ни слышать, ни реагировать на что-либо, а хочется лишь закрыть глаза и заткнуть уши. То, что прежде находило в сердце живейший отклик и рождало желание действовать, — теперь оставляет сердце равнодушным. Человек ощущает, что у него наступило какое-то «окамененное нечувствие»: отупение и опустошение.

Человек страдает от необъяснимой для него самого апатии, упрекает себя в отсутствии энтузиазма, безуспешно пытается себя как-то встряхнуть. Постепенно он склоняется к скепсису и цинизму, а его деятельность приобретает черты формализма.

Когда человек не хочет мириться с надвигающейся на него апатией, считая это безнравственным, он силой воли заставляет себя совершать нужные поступки — такое поведение приводит к крайней раздражительности, переходящей в истерику. Так, например, больные и престарелые зачастую вызывают у медперсонала больницы не участие, а раздражение и гнев. В конечном итоге ощущение бессмысленности своих усилий приводит к общей депрессивности.

Эмоциональное выгорание никем не придумано, это реалия нашей жизни, с неизбежностью настигающая самых неравнодушных людей.

Вследствие выгорания у людей появляются зависимости. Алкогольная, табачная, сексуальная и интернет-зависимость — это ошибочная стратегия выживания.

Главная ошибка людей помогающих профессий — это нацеленность на скорый и очевидный результат, на успех, стремление немедленно «причинить человеку добро». Пациент должен непременно пойти на поправку, клиент после первой же беседы с психологом должен вылететь от него на крыльях, отстающий ученик — заблистать, а духовное чадо — просветлеть и воскреснуть. А когда этого не получается, это эмоционально обескровливает человека, вложившего в попытку помощи все свои силы. Первое, на что ему надлежит обратить внимание, — не делать ставку на немедленный результат. Знать, что просто присутствовать в жизни страждущего человека, просто пройти какую-то часть его пути с ним вместе — это уже очень много. На самом деле результат может проявиться только через годы, и нужно спокойно к этому относиться. Перестав ждать немедленного результата, мы уже немножко обезопасим себя от эмоционального выгорания.

К сожалению, советское воспитание вложило во многих из нас такое опережающее чувство вины: мы должны непременно отдать работе все силы, сгореть на ней, а кто думает иначе, тот несознательный человек.

Есть такой анекдот. Ровно в 18.00 один из сотрудников офиса собирается и уходит домой. На следующий день ситуация повторяется, на третий коллеги не выдерживают и делают замечание: «Мы все прекрасно знаем, что конец рабочего дня в шесть, но, как видишь, сидим и работаем и до девяти, и до десяти. Зачем тебе такая демонстративная принципиальность?». На что он им отвечает: «Да я все понимаю, просто я уже третий день в отпуске…».

А на самом деле мы не должны сгорать на работе, мы должны уметь на ней себя беречь. Забота о себе — это не эгоизм, а наоборот. Если вы летали на самолете, вы помните инструкцию: на кого нужно прежде надевать кислородную маску при разгерметизации салона? На ребенка? Нет, на себя. Потому что если вы наденете маску на ребенка, а потом потеряете сознание, ребенок на вас маску не наденет. А надев маску на себя, вы спасете ребенка, даже если он уже успел потерять сознание.

Если мы не поможем себе, мы не сможем помогать другим. Если мы сами в истерике, то как мы можем успокоить другого человека, привести его в чувство? Раздраженный, измученный священник или психолог может иногда так человеку «помочь», что человек пойдет и повесится. Хронически усталая и невыспавшаяся мама, как бы она ни любила свое дитя, может из-за пустяка обрушиться на него со страшным гневом, даже ударить. Поэтому чтобы избежать выгорания, надо следить за собой и отдавать себе отчет в том, насколько ты сейчас уравновешен, есть ли у тебя еще ресурсы, не требуется ли тебе отдых.

Работать надо с удовольствием. Это тоже не в нашей культуре, и тоже звучит как-то непривычно для нас. Мы привыкли, что работать надо через силу, «пахать», «вкалывать». А в идеале человек должен работать столько, сколько может и сколько хочет. Если он хочет больше, чем может, это неправильно. И неправильно, если он делает что-то «через не хочу». Идеал — когда у человека «могу» и «хочу» совпадают.

Но ведь у нас есть такое страшное слово: «надо»! И всегда могут быть ситуации форс-мажора, аврала, ситуации, из которых мы просто не можем вырваться, чтобы позволить себе отдохнуть. Если мы ответственные люди, мы найдем в себе силы на дополнительную мобилизацию. Но нужно знать, что эти силы мы как бы берем у своего организма в долг — из тех сил, что предназначены для будущего. Что-то вроде ссуды в счет будущей зарплаты. Поэтому после форс-мажора обязательно должен быть какой-то отдых. Нужно восстановиться, может быть, даже побаловать себя чем-то. Тогда нам даже форс-мажор будет в радость: сделали, смогли, сумели, вот, теперь отдыхаем. Но если форс-мажор для нас стал нормой — это самый короткий путь в психбольницу.

У священника есть свои способы борьбы с угрозой эмоционального выгорания; прежде всего это исповедь. Исповедуясь, священник предлагает священнику-собрату посмотреть на него со стороны. Так же и психологу требуется супервизия. Но священнику нужен именно духовный совет. Поэтому епархиальные духовники исповедуют батюшек не совсем так, как мирян. Они должны посмотреть, что он представляет собой как пастырь, какие он делает ошибки, что ему необходимо в себе исправить.

Что касается людей других помогающих профессий — хотелось бы, конечно, посоветовать каждому из них регулярно встречаться с психологом, но это не всегда реально. В тревожных случаях обращаться надо. А вот исповедь и Причащение просто необходимы. Конечно, сторонний взгляд священника и его добрый совет непременно окажут помощь человеку, но когда человек обращается непосредственно к Богу, к Его сверхъестественной помощи через Таинства Церкви — тогда Бог творит чудеса! Ведь Иисус Христос — истинный врач душ и телес наших. Он дает новые силы и понимание, как жить.

В наш храм приходят и преподаватели вузов, и школьные учителя, и воспитатели детских домов, и медработники, и люди искусства, и психологи. Их проблемы связаны, как правило, не с недостатком благочестия, а с непомерной нагрузкой и эмоциональной усталостью. Глядя на этих наших прихожан, я просто не понимаю: а как же существуют, как живут те их коллеги, которые не приходят в церковь, не пополняют свои духовные силы, не испрашивают Божией помощи?

Проблема выгорания — это проблема не только психологическая, но и духовная. Выгорание — плод греха. И в большинстве случаев — греха гордыни. Гордыня рождает самомнение. Человек берет на себя слишком много, не думая об ответственности за результат своего труда. Он ждет успеха, награды, похвалы, а когда этого не получает, оказывается под угрозой эмоционального срыва.

Есть еще одна духовная проблема, которая тоже ведет к выгоранию: когда человек пытается усиленной работой заглушить чувство вины. Вины в каких-то грехах, ошибках, нестроениях, присутствующих в его жизни. Ему кажется, что работой он искупит свою вину; что, наказывая, казня себя этой работой, он решит свои духовные проблемы и получит прощение.

Эта ошибочная позиция, скрытая за якобы благочестивыми рассуждениями, не приводит нас к Богу, а еще больше отдаляет нас от Него. Многие пребывают в этом опасном заблуждении, а опасно оно потому, что пытаться заслужить какими-то своими делами прощение вины, греха — это глупо и самонадеянно. Мы никогда ничем не сможем заслужить это прощение. А Бог дает нам это прощение даром, посредством исповеди, и дает Он его просто потому, что не желает погибели грешнику: Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф. 2, 8–9).

Что касается нашей деятельности — она должна быть от полноты. Полноты благодати, которую мы с вами получаем от Господа преизобильно и которая, переливаясь через край, помогает другим.

Какому человеку не грозит выгорание? Смиренному. Хотя бы потому, что смиренный человек понимает ограниченность своих сил и не будет зациклен на немедленном и высоком результате. У него нет нездорового перфекционизма. Он знает, что Бог дал ему определенные возможности: столько, сколько ему Бог отпустил сделать, он и сделает, а выжимать из себя последние соки не станет. Смирение поможет ему остановиться, если он возьмет на себя больше, чем может. Настоящее смирение — не самоуничижение, о котором святые отцы говорили, что оно паче гордости.

Выгорание — это еще и проблема маловерия. Человек неверующий или маловерующий не видит в своей жизни Промысла Божия; он «должен сделать себя сам», для него очень важен результат. Человек неверующий либо представляющий себе Бога бесконечно далеким вынужден все делать сам, полагаться только на свои силы, верить только в себя. И тут, конечно, легко надорваться. Но когда человек уповает на Господа, он знает: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4, 13). Господь устраивает все в нашей жизни так мудро, что не бывает безрезультатности. Наша неудача, неуспех может быть встречей с Богом. Если и не получили мы того результата работы, на который рассчитывали, всегда есть иной результат, духовный, и он, может быть, гораздо более важен и нужен нам сейчас, чем очередное «трудовое свершение».

Журнал «Православие и современность» № 31 (46)

Священник Петр Коломейцев

http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/vygoranie-problema-dukhovnaya