Колонка редактора

Сегодня, мы хотим познакомить Вас, дорогие гости сайта, с интересным мнением о государственной гимнографии, постоянного автора православных сми Дмитрия Соколова-Митрича. Его мнение близко редакции и может быть действительно, эта недавняя песня популярных авторов наиболее полно выражает нашу самооценку, наши стремления как единого народа.

Вдохновение потому так и называется, что оно "одухотворенное". Но дух может быть разный. Мне так же как и Дмитрию Соколову-Митричу думается, что дух песенного произведения упомянутого в этой статье - благой. 

Дмитрий Соколов-Митрич. Только мы с конем. 

Делайте со мной, что хотите, а вот не нравится мне нынешний гимн России. Я серьезно. И с патриотизмом это никак не связано.  Родину я люблю, а гимн – терплю. Очень мне обидно, что у такой прекрасной страны такой бездушный и казенный гимн.

Музыка еще куда ни шло. Хотя, конечно, очень сильно ее портит сам факт постсоветской перевербовки. Для тех, кто успел намертво заучить прежний текст, между этих нотных строк всегда будет бродить призрак измены. Но даже когда пройдет еще пара поколений и музыка очистится – всё равно никуда не денутся эти напыщенные, ничего не выражающие слова. Прочитайте их еще раз. Вылитая в бронзе теплохладность. За 14 лет существования этого гимна я не видел ни одного человека, который бы пел и плакал, пел и плакал.

Но недавно мой знакомый англичанин Джеймс меня утешил:

– Ты знаешь, если честно, «Боже, храни королеву» – тоже редкостный отстой. Нет, ты только послушай: «Господи Боже наш, восстань! Рассей ее врагов! Приведи к погибели! Посрами усилия их государств!» Ну что за бред! То ли дело «Land of hope and glory»!

Тут Джеймс делает такое лицо, будто ему показали корзину с котятами и, отчаянно промахиваясь мимо нот, завывает что-то про Иерусалим, который смелая и трудолюбивая английская нация обязательно построит на дождливой, но благословенной земле.

«Land of hope and glory» имеет негласный статус второго гимна, и англичане любят его едва ли не больше, чем первый. Явление в мире весьма распространенное. Не так много на нашей планете народов, которым повезло с официальной музыкальной символикой настолько, что ее можно исполнять и на площадях, и на лужайках перед домом, и за праздничным столом. Поэтому почти в любой стране люди находят себе что-то еще для души. Почти в любой стране есть национальная песня без галстуков – неофициальная, народная и по-настоящему патриотическая. Такая, что комок в горле, слезы на глазах и сердце в клочья.

Бог с ними, с этими казенными государственными руладами, родившимися в результате политической целесообразности и компромиссов. Пусть их поют и играют в парламентах, на официальных визитах, в честь спортивных побед. А на мероприятиях поинтимней люди будут вспоминать совсем другие слова и ноты. Американцы – «God bless America» вместо «The Star-Spangled Banner», испанцы – «Evviva España» вместо «La Marcha Real», ирландцы – «Danny boy» вместо «Soldier's Song», канадцы – «О, Canada», сербы – «Джурджевдан».

А русские?

У нас апгрейд государственности случился не так давно, поэтому песенная конкуренция за статус «второго гимна» пока в самом разгаре. Тут и «Широка страна моя родная» Лебедева-Кумача, и «Славься» Глинки, и «С чего начинается Родина», и «Прощание славянки» со «Священной войной». Какая песня окончательно завоюет сердца миллионов, предсказать невозможно. Но я свою ставку уже сделал. Вы только пообещайте, что смеяться не будете. Пообещали? А теперь – взгляните еще раз на заголовок этой статьи.

Нет, это не шутка. Нет, меня совершенно не смущает образ человека и коня. И простонародность стиля меня тоже нисколько не напрягает. Любовь к Родине, как и любовь к противоположному полу, – зла. И конь – это еще не самый худший вариант. У австралийцев вон неофициальным гимном и вовсе стала баллада «Waltzing Matilda» («Вальсируя с Матильдой»). Матильда – это даже не девушка, а заплечный мешок безработного бродяги. «Танцевать с Матильдой» – значит слоняться в поисках пропитания, без крыши над головой. Один в один «По дикими степям Забайкалья» – с той лишь разницей, что наш бродяга хотя бы до матери добрался, а их – утопился в озере. И тем не менее загадочная австралийская душа нашла для себя в этой песне что-то сверхдухоподъемное, миллионы глоток поют ее в дни национальных торжеств, а в 1977 году «Матильда» едва не стала для Австралии гимном официальным.

Что же касается нашего «Коня», то история этой песни тоже удивительна и невероятна. Каким-то чудом она родилась в попсовом угаре 1990-х. Ее авторы – продюсер Игорь Матвиенко (создатель групп «Любэ», «Иванушки Интернейшнл», «Фабрика») и его постоянный соавтор-поэт Александр Шаганов («Атас!», «Тучи как люди», «Твой малыш растет не по годам») – люди, от которых меньше всего ожидали патриотических откровений. По признанию самого Матвиенко, песня вообще была написана для «Иванушек» и лишь в последний момент пришла идея переделать ее под «Любэ».

Выйду ночью в поле с конем.
Ночкой темной тихо пойдем.
Мы пойдем с конем по полю вдвоем,
Мы пойдем с конем по полю вдвоем…

В считанные годы «Конь» завоевал сумасшедшую популярность. Без особых усилий со стороны продюсера его спели десятки, а затем и сотни самых разных исполнителей. Он парализовал миллионы душ в каждом уголке планеты, где хоть немного говорят и думают по-русски. Хотя, казалось бы, ну что в этой песне такого уж этакого? Почему от нее перехватывает горло и у русского, и у татарина, и у чеченца, и украинца?

Сяду я верхом на коня.
Ты неси по полю меня.
По бескрайнему полю моему.
По бескрайнему полю моему.

Всё гениальное просто и необъяснимо. Возможно, дело в образе всадника – неисчерпаемом и фундаментальном для любой культуры. Человек и конь – тут и укрощенная мощь, и взаимное подчинение, и еще много чего. Не бывает таких народов – по крайней мере в России и ее ближайшем окружении, – где образ коня не был бы до предела сакрализован. В западной культуре это был имперский образ. Еще у греков и римлян это животное символизировало солнце, которое светит всем без различий, неслучайно великие завоеватели всегда изображались верхом. В восточной степной традиции человек и конь и вовсе воспринимались как единое целое. Тех же казаков называли «степными кентаврами». Смерти коня боялись панически, она предрекала гибель его хозяина (вспоминаем «Песнь о вещем Олеге»).

Дай-ка я пойду посмотрю,
Где рождает поле зарю.

А вот и она – национальная идея. И снова неслыханная простота. Добраться до горизонта. Вечно идти в сторону солнца в наивной надежде его поймать. Миссия глупая и в то же время великая. Потому что не важно, есть то место или его нет. Важно, что для этой нации существует бесконечный источник задачи. Идти, скакать, мчаться навстречу рождающемуся свету, на Восток. Туда, где всё начинается и ничего не умирает. Откуда приходит новый день, новый свет, новая жизнь.

Будет добрым год-хлебород.
Было всяко, всяко пройдет.

В мае прошедшего года моя коллега по «Русскому репортеру» Марина Ахмедова привезла из Киева очерк, сделанный по образу и подобию «Дней Турбиных». Несколько дней смуты глазами обычной киевской семьи и ее ближайшего окружения. Половина текста герои репортажа на чем свет стоит поносят Россию. Достается и Путину, и «брехунам-журналистам», и даже собственным родственникам из Сибири. В воздухе уже пахнет войной, и некоторые из присутствующих готовы брать в руки оружие или, по крайней мере, не возражают, чтобы это делали другие. А потом «турбиным» вдруг захотелось спеть. И они не сговариваясь поют «Коня». И когда доходят до финальных слов, делают неловкую паузу, но все-таки допевают до конца:

Пой, златая рожь, пой, кудрявый лен,
Пой о том, как я в Россию влюблен.

Люди, которые ненавидят твою страну, готовы петь песню о том, как они любят твою страну. Я другой такой страны не знаю.

Дмитрий Соколов-Митрич

12 января 2015 года