Святая Гора Афон

Ксенофонт. С этим монастырем, где сперва остановились  паломники, Владыку Вениамина связывает давняя дружба.

Рассказывает Владыка:

- Когда я в первый раз приехал на Афон, я остановился в этом монастыре. Это было три года назад.  Из монастыря Ксенофонт в Россию, в том числе и в нашу Ярославскую митрополию, привозили десницу великомученика Георгия. А игумен этого монастыря архимандрит Алексий и братия побывали и в Ярославле, и в Рыбинске, и в Тутаеве.

 Братия здесь говорит на греческом и на английском языках, поэтому общались мы мало. Но игумен благословил нам совершить Божественную литургию. Богослужение совершается на греческом языке, но когда я служу, мне дают читать  на церковнославянском языке все, что положено предстоятелю.

Этот монастырь удобен тем, что находится прямо на берегу, и рядом с ним, по одну и другую сторону, близко – пешком можно дойти – греческий монастырь Дохиар и наш русский Пантелеимонов монастырь.

Дохиар. О походах в Дохиар, главной святыней которого  является икона Божией Матери «Скоропослушница», рассказывает отец Василий:

- Все три похода в Дохиар были необычные. В первый день, как только мы приехали в Ксенофонт и разместились, у нас оставалось время до вечерней службы, и мы пошли в Дохиар. Мы хотели спросить, можно ли прийти на ночную службу (ворота афонских монастырей закрываются на ночь, и попасть на службу можно только по предварительной договоренности. И для того, чтобы выйти из монастыря, нужно тоже заранее договориться), и у нас было желание почитать акафист, но нам не разрешили – пустили только приложиться. Часовенка очень небольшая, там дежурит послушник, и все строго: «No akathist!» – и все... Мы смирились, приложились к иконе и направились к выходу. И вдруг появляются иноки, говорящие по-русски, и архиерей – Владыка Феодор, архиепископ Мукачевский и Ужгородский. Нам открыли часовню, мы прочитали акафист и договорились, что ночью придем на службу – нам откроют ворота монастыря. Этот второй, ночной, поход в Дохиар произвел на меня особое впечатление. Было уже раннее утро (служба начинается там в четыре часа), но еще темно –  небо ясное, звездное. Сначала мы шли с фонариками, а потом Владыка настоял: выключайте фонарики, – и мы шли в темноте, только луна освещала тропу. Идти не больше трех километров. В третий раз, собравшись идти в Дохиар, мы встретили паломников из Тутаева  – отца Геннадия с прихожанами. Они хотели уже на паром садиться, а Владыка им предлагает: «Давайте дойдем до Дохиара, а оттуда уже на паром». А они в Дохиаре ни разу не были. Нам открыли часовню, мы еще раз читали акафист, пообщались с отцом Гавриилом… В монастыре нам подарили книгу игумена Григория «Люди Церкви, которых я знал».

Ирина: Говорят, что Дохиар – очень хороший монастырь, там игумен – один из известных афонских подвижников нашего времени, отец Григорий. Там даже кошки показывают пример послушания…

Владыка: В этот раз мы не видели кошек. Но скорее всего – это так. В прошлом году мы общались с игуменом монастыря отцом Григорием, и он произвел на нас очень хорошее впечатление – как человек духовный, опытный монах и наставник. Он заботится о братии и о паломниках, имеет особую ревность о сохранении веры и традиций церковной жизни, православного благочестия, богослужения. Может и обличить, может и поддержать. Когда мы первый раз отца Григория увидели – он разговаривал с собравшимися паломниками, – то подумали, что это какой-то блаженный монах.  В этом году отец Григорий находился на лечении, и нас принимал старший священник отец Гавриил.

Когда мы в первый раз пошли в Дохиар, чтобы помолиться перед иконой «Скоропослушницы», оказалось, что там гостит Владыка Феодор.  На следующий день он должен был совершать Божественную литургию, и мы попросили разрешения прийти помолиться утром. Утреннее богослужение – полунощница, утреня, часы и литурия – началось в четыре часа утра и закончилось в девятом часу. На литургии мы причащались. А после службы состоялось общение.  В беседе участвовали и Владыка Феодор, и отец Гавриил, и мы почувствовали такую братскую любовь, что когда в следующий раз пришли к «Скоропослушнице»  с другими братиями-паломниками, то вызвали отца Гавриила, чтобы еще пообщаться. Братия пригласили нас служить.

Три «Сестры». Так называют на Афоне иконы Божией Матери  «Скоропослушницу», «Достойно есть» и Иверскую.

Отец Василий: Кто-то из старцев говорил, что если у всех трех икон не помолился,  – все равно, что на Афоне не побывал…

Владыка: Мы уже не первый год приходим к «Скоропослушнице», молимся и знаем, что Матерь Божия нас слышит.

Отец Гавриил сказал нам, что в Дохиаре собирают материал о всех иконах «Скоропослушницы». И я подумал – а где у нас в епархии есть  такие иконы? В соборе в Тутаеве есть – это икона отца Павла. И еще есть в Георгиевском храме города Рыбинска, афонская…

Икона «Достойно есть» находится в Карее [административный центр Афона], в главном храме – Успенском кафедральном соборе, на горнем месте. Храм открывают в определенное время, днем, к иконе стоит очередь, можно постоять и помолиться. Но послужить акафист – не видится такой возможности…

А вот в Иверский  монастырь  мы попали на вечерню и повечерие с акафистом Божией Матери – как раз в день празднования Иверской иконы [26 октября]. Но это наш, русский, праздник [принесение иконы в Москву в 1648 году], у греков он не отмечается. Храм, где находится Иверская икона, – небольшой, наподобие часовни, – расположен недалеко от врат, и там каждый день совершается повечерие с акафистом Божией Матери. 
А в день праздника мы молились вместе с братией, акафист читался по-гречески…

Пантократор. По пути в этот греческий монастырь паломники  заехали в Ватопед, помолились, приложились к святыням и иконам, в числе которых честной пояс Пресвятой Богородицы и икона Божией Матери Пантанасса (Всецарица).

Владыка: Монастырь Пантократор очень близко связан с Ксенофонтом, и мы там тоже не первый раз останавливаемся и служим. Нас там очень хорошо принимают, даже приглашают, зовут. В этот раз мы хотели одну ночь переночевать там, но братия попросили остаться, чтобы служить вместе в праздник Собора Пантократорских святых. Оказалось, что в этом Соборе прославляется и наш преподобный Паисий (Величковский). Он подвизался в Ильинском скиту, который принадлежал этому монастырю. Здесь его очень почитают.

Празднование Собору святых, в монастыре Пантократор просиявших, было только что установлено, в этом году составили службу… Совершалось Всенощное бдение и Божественная литургия.

Пантелеимонов монастырь.

Владыка: По дороге из Пантократора в Пантелеимонов монатсырь мы заехали в Андреевский скит, побывали в Кутлумуше, в келье называемоц "Белозерка" - бывшая наша русская келья (в настоящее время - келья Хиландарского монастыря в честь святителя Николая Чудотвоврца, греки называют ее "Буразери").

Последнюю ночь на Афоне мы провели в Пантелеимоновом монастыре, служили вместе с Владыкой Феофилактом – викарным епископом Дмитровским и наместником Андреевского монастыря в Москве.

В монастыре русский язык, русская братия. Уклад монастырской жизни у них афонский, служат по византийскому времени…

Келья Панагуда. Побывали  паломники и в келье преподобного старца Паисия – Панагуда, где он жил в последние годы на Афоне [1978–1993]. Келья Панагуда принадлежит монастырю Кутлумуш и находится недалеко от этой обители, на вершине небольшого холма.

Ирина:  В келье Панагуда, наверное, бывает много народа?

Владыка: Да, мы пришли – там паломники были,  и после нас еще кто-то пришел к преподобному Паисию… В келью нельзя заходить, пока не угостишься лукумом и водой – такая традиция.

Отец Василий: Угощение лежит на столике при входе. Открываешь баночку – взял лукум, попил водички и тогда только заходишь. Монах, который живет в этой келье, строго следит за этим.

Ирина: У этого монаха беспокойное послушание, ему, наверное, трудно – целыми днями идет народ.

Отец Василий: Он принимает всех с любовью. Думаю, он знает, что это его послушание, назначенное ему Богом и старцем…

Ирина:  Народ приходит и днем и ночью?

Владыка: Нет, только днем. С четырех часов не только в монастырях, но и во всех кельях начинается служба – и посещения заканчиваются. Помню, в позапрошлом году мы были в келье «Млекопитательница» в Карее и пришли туда не днем, когда она бывает открыта и можно приложиться к иконе, а в то время, когда монах уже совершал службу. У него свое правило – он читал акафист, Евангелие…  В вечернее время  положено совершать богослужение, и в кельях монахи также молятся – у каждого свое правило. На Афоне монахи молятся, где бы они ни находились. Так или иначе исполняют полный суточный круг. Причем молитвы так распределены по времени, что даже для человеческого организма это оптимально…

Богослужение начинается по нашему времени в три часа ночи – полунощница, утреня, часы, литургия. После небольшого перерыва – примерно часов в восемь – Параклисис. Потом кушают. В четыре часа – вечерня. После ужина – повечерие… И остается время на послушания, на труды, на чтение…

У старца Гавриила.

Владыка: Еще мы побывали в келье Христодула близ Кареи [принадлежащей монастырю Кутлумуш], где подвизается монах Гавриил – его называют старцем. Ему лет восемьдесят, слабенький. Он вынес нам бумажную иконочку, которая мироточит, мы приложились, записки написали. Старец этот рассказал нам две притчи.

Притча об «игумене»

Был на Афоне один игумен, и надо было ему поехать в другой монастырь. Взял осла, ехал, ехал, а потом осел заупрямился – остановился и не едет. Игумен и так, и сяк, ругал его – никак. Тогда он говорит: «Чтобы ты был игуменом!»

 Вывод какой? – у архиерея тоже много скорбей, свои трудности бывают…

Притча  про Авраама

Авраам – это один из самых великих людей Ветхого Завета, он отличался особым гостеприимством. Однажды пришел к нему человек,  Авраам старается, щедро угощает его, заботится о том, чтобы он хорошо отдыхал. А тот все недоволен, постоянно ропщет, и это ему не так, и то не так – все ему не так. Не вытерпел Авраам – решил на следующий день прогнать его. А Бог явился ему ночью и говорит: «Авраам, Авраам, Я терплю этого человека сорок лет, а ты не можешь одну ночь потерпеть?»

Надо нам иметь терпение…

Ирина: Эти притчи старец конкретно вам рассказал, или по какому-то поводу, или вообще?

Владыка:  Я думаю, что лично мне. Я попросил его помолиться. Он благодарил за то, что своим посещением мы оказали ему честь. Принял нас с большой любовью. К нему постоянно идут люди.

Отец Василий: Мы шли в келью старца Паисия мимо кельи отца Гавриила, и видели, что у него был народ – он сидел с ними за столиком и беседовал. А на обратном пути никого не было, и мы решили зайти к старцу. Подошли, наш сопровождающий – грек Ставрос - зашел в домик, и батюшка вышел к нам. Он уже устал, прилег немного отдохнуть – видимо, по времени, как раз перед правилом. Тем не менее, принял нас. Келейник отца Гавриила говорит по-русски… Про Авраама – назидательная притча, она для всех. Каждый подумает: это про меня… Кто-то терпит, кого-то терпят…

Паломники на Афоне.

Владыка:  Очень много паломников на Афоне – их становится с каждым годом все больше. Паром переполненный. Говорят, в Зограф на праздник [23 октября – память преподобномучеников Зографских, от латинян убиенных] приехало 300 человек.

Каждый день на паромах приезжают паломники в разные монастыри. Ходит несколько паромов в день, а кроме паромов есть еще частные лодочки и маленькие теплоходики. Если раньше, я слышал, каждый день давали 150 разрешений, то сейчас дают 500 или даже больше – людей очень много едет, и они расходятся по разным монастырям… В Пантелеимоновом монастыре в воскресенье было тоже около 300 человек . Была праздничная служба, чин о Панагии, потом трапеза для всех... 

Отец Василий: Сейчас русские активно едут – осень, погода благоприятствует, потому что летом на Афоне очень жарко. Афониты свидетельствуют, что увеличилось и число паломников-греков.

Суроти. Салоники.

Владыка:  Чтобы плыть обратно, мы вызвали катер, потому что на пароме плыть полтора-два часа, мы не успевали. По дороге в Салоники заехали в Суроти на могилку старца Паисия.

Народу к могилке старца стояло, наверное, чуть поменьше, чем у нас в Москве к блаженной Матронушке. Машин – тьма… Стоять нужно часа два.

Отец Василий: Мы стали в очередь и, наверное, минут 10–15 в этой очереди стояли. У греков это вызвало удивление. А потом подошел наш сопровождающий, попросил монахинь, и они нас пропустили без очереди.

Ирина: Еще несколько лет назад не было такого наплыва народа, хотя могилка и тогда была почитаема…

Владыка: Тогда старец Паисий не был так известен. Сейчас он прославлен, много литературы о нем, фильмы… И, конечно, преподобный Паисий помогает – много случаев его помощи, – и поэтому народ едет к нему.

В Салониках мы заехали к великомученику Димитрию Солунскому [его мощи находятся в кафедральном соборе, построенном на месте римских терм, где погиб великомученик]. Его память по новому стилю  – 26 октября, мощи св. Димитрия стояли посередине храма, к ним тоже была очередь. Пока мы стояли, успели акафист прочитать. К святителю Григорию Паламе зашли – его мощи находятся недалеко от храма великомученика Димитрия Солунского, в храме [в честь святителя Григория Паламы]. Там тоже было много народа – крестины, венчание…

Корфу

Владыка: Прежде чем поехать на Афон, мы побывали на Корфу. В столице Корфу в храме святителя Спиридона служили «русскую» (т.е. на церковнославянском языке) Литургию – в субботу, в пять часов утра.

На Корфу примерно 20 монастырей. В прежние поездки мы были в монастыре Божией Матери «Кассиопитра» – там живет архимандрит Поликарп, который лично знал старца преподобного Паисия.

Святыня монастыря – чудотворная икона, на которой изображена Матерь Божия, исцеляющая слепого отрока, дающая ему зрение.

В прошлом году мы посетили на Корфу некоторые женские монастыри. Побывали в монастыре преподобномученицы Параскевы [Римской], где игумения Нимфодора. В этот раз мы заезжали в монастырь великомученика Димитрия Солунского [в Агия Дули], но не задерживались там – только помолились, приложились к мощам.

В женских монастырях обычно по нескольку сестер, многие из них общались со старцами Паисием, Иосифом Исихастом…

На Корфу нас встретила раба Божия А., помогла разместиться. Согласилась нас свозить в монастырь Высокой Богородицы, куда мы хотели попасть, потому что этот монастырь связан с нашим святым Феодором Ушаковым. А. – духовное чадо отца Поликарпа. Поскольку отца Поликарпа в это время не было на Корфу, и мы с ним не могли встретиться, она также предложила нам поехать к его духовному другу отцу Арсению, сказав: «Хочу повезти Вас к отцу Арсению». Она же была и переводчиком в наших беседах с отцами.

Монастырь Богородицы Высокой. В нем в конце XVIII века стоял гарнизон адмирала Феодора Ушакова.

 В обители находится чудотворная фреска Пресвятой Богородицы «Всецарица», многочисленные святые мощи угодников Божиих. Одной из главных святынь обители является прижизненный портрет великого русского Флотоводца святого праведного Федора Ушакова. В 1799–1800 году, после освобождения эскадрой Ушакова острова Корфу от французов, в кельях монастыря размещался русский гарнизон, а монастырь неоднократно посещал и даже жил там Федор Ушаков. Этот монастырь был особенно дорог русскому адмиралу, между ним и отцами обители сложились тесные духовные связи. Незадолго до своего отъезда Федор Ушаков в знак любви и уважения к обители подарил свой портрет, который бережно сохраняется все эти годы (в России был известен только один прижизненный портрет адмирала Ушакова, более позднего периода). На средства Феодора Ушакова был отстроен двухэтажный келейный корпус (за которым закрепилось название «русский корпус») с небольшим хранилищем внизу и бойницей, а также устроена огромная подземная цистерна для сбора дождевой воды, которой пользуются по сей день для всех монастырских нужд. 

Владыка: Сейчас в этом монастыре живет один монах – архимандрит Спиридон (Скордилис), очень благоговейный. Монастырь расположен высоко – на холме. Несмотря на то, что от города далеко ехать, сюда приезжают и паломники, и богомольцы. Отец Спиридон хорошо поет.

Из бесед с отцом Спиридоном.

Мы не достигли возраста святых

Отец Спиридон: За епископов надо втройне молиться – чтобы Господь дал им силы, дал света. Потому что им тяжело – епископам намного тяжелее, чем нам. Я с детства знаком со многими иереями на этом острове, которые были святыми. Сейчас мы сами достигли того же возраста, но не достигли их уровня духовности – наш духовный уровень очень низкий. Мы это понимаем и надеемся, что Господь смилостивится над нами, несчастными, и мы сможем духовно подняться...

Где умножается грех, там преизобилует благодать

То, что произошло в Греции, пришло не внезапно. Растление продолжается уже много лет. Но там, где умножается грех, там всегда есть и благодать. Где много греха, люди хотят чего-то чистого, и они могут найти храм, могут найти священника…

А.: Содом и Гоморра – где там благодать осталась? У одного Лота?..

Отец Спиридон: Там, где не было благодати, явилась Святая Троица – первый раз и почти единственный в истории. Явилась тем людям, которые в этом ужасном хаосе остались чистыми. Очень важно в наши времена, чтобы хоть кто-то сохранял веру, благодать и светил людям…

Живем только упованием на Спасителя и Божию Матерь

Но я поступаю неправильно, потому что все время говорю, хотя должен слушать епископа. Поэтому примите мои слова как исповедь. Владыка, очень прошу Вас сказать напутственное слово.

Владыка: Я же приехал послушать. Я приезжаю сюда, чтобы соприкоснуться с монашеской жизнью, с монашеским духом... Для меня утешением и поддержкой является служение Божественной литургии. Когда совершаю Таинство, в этот момент я стараюсь просить, чтобы Господь Сам все управил.  В этом нахожу укрепление. Потому что сейчас очень трудно найти духовника, с кем можно было бы постоянно советоваться. Я согласен с тем, что не надо торопиться и быстро принимать решения. Надо послушать голос Божией Матери…  Практически приходится жить постоянно в заботах, попечениях, разъездах…

Отец Спиридон: Несмотря на то, что я живу в таком отдалении от цивилизации, можно подумать, даже в пустыне, этот мир прочно вошел и в мою жизнь. Не думайте, что я с утра до ночи молюсь. Мир пустил свои ростки во всех. А поскольку я живу один, я должен сам все необходимое делать, что тоже отнимает много времени и требует забот. Не хватает времени совершать все необходимые молитвы. Если бы я не уповал на Святую Богородицу, если бы не надеялся, что Она все управит и походатайствует за меня перед Господом, я бы совсем пропал. Только этим упованием и живу.

Монастырь Влахернской иконы Божией Матери.

Владыка: Еще один монастырь, который мы посетили – в честь Влахернской иконы Божией Матери у подножия горы Пантократор. Это самая высокая гора на Корфу.

Игумен этого монастыря и его единственный насельник – архимандрит Арсений [Пеппес], иконописец. До этого он 16 лет подвизался на Святой Горе Афон в монастыре Дохиар. На Корфу много хороших монахов, отец Арсений – один из таких. Раньше мы не знали отца Арсения, и нам у него очень понравилось.

Место, где расположен монастырь Влахернской иконы Божией Матери, очень красивое и напоминает Афон. Вид такой, как из Кареи – не слишком высоко, но все-таки гора, не видно никаких дорог – как будто райская долина. Это место называют «Балкон Бога». Выходишь как бы на балкон и смотришь на эту красоту. Монастырь пришел в запустение, и отец Арсений начал его восстанавливать. У греков Влахернская икона Пресвятой Богородицы очень почитаема. На Корфу есть несколько храмов в честь этой иконы...

Ирина:  А чем отец Арсений Вам понравился?

Владыка: Рассудительностью. Он молодой [чуть больше сорока лет], но рассудительный. Он основывается на святых отцах, на советах старцев – в первую очередь своего духовного отца архимандрита Григория (игумена Дохиара). Кроме монастыря ему дали еще приход – там он служит, кто-то из прихожан помогает ему…

Восстанавливать монастырь отцу Арсению помогает отец Поликарп – помогает и всем необходимым, и советами. Он ведь тоже афонский монах, и  они с отцом Арсением связаны духовной дружбой. Кроме того, отец Арсений за молодостью лет не может исповедовать, поэтому исповедует в его монастыре отец Поликарп. То есть, отец Поликарп и духовно окормляет этот монастырь. 

Отец Василий: Отец Арсений приглашал приезжать еще, пожить у него в монастыре, помолиться на «Балконе Бога». Там есть небольшая келья, которая скоро будет приведена в порядок, - можно приехать туда на уединение, на молитву. От знакомства с отцом Арсением у меня осталось впечатление, что это человек, преисполненный любви, очень светлый. Он для меня – пример пастыря. Я немного застал архиепископа Михея. У него была любовь ко всем. Он мог быть и строг, и даже недоволен тобой – но это всегда было с любовью. Владыка Михей – старец, умудренный опытом, прошедший войну…  А отец Арсений – молодой игумен, выходец с Афона, преемник образа жизни своего старца. И я увидел так много любви в его словах, во всем. Говорил он очень правильно, ничего лишнего, и подчеркивал, что говорит не от себя, а только как посредник. Такие слова воспринимаются не только умом, но и сердцем.

Ирина: А как вы думаете – откуда у него эта любовь?

Отец Василий: Мне кажется, это школа. Там традиция духовного окормления никогда не останавливалась… Я не согласен с тем, что у нас эта традиция прервалась, она не прервалась, а, можно бы сказать, истончилась. В определенный момент, когда открылись двери храмов, появилась большая потребность в наставниках, а такого количества наставников не было…

Из бесед с отцом Арсением

Невозможно убедительно рассказать о том, чего сам не пережил

Как мы можем говорить о высоких вещах, если мы не живем ими?  Это все равно, если бы слепец рассказывал о красоте красок. Так же и человек, который знает только теорию, а в душе этим не живет…

Прежде стен нужно построить души

Хорошо строить монастыри, но важнее уметь строить души людей. Сколько великолепных монастырей сейчас в руинах, потому что души для этих монастырей никто не построил, – никто туда не идет. Где великие святыни Византии? Где великие святыни горы Олимпа, Латроса, где подвижническая Вифиния (в Малой Азии)? Где сейчас монастыри Нитрийской пустыни в Египте? Монастыри рухнули, потому что в них не стало подвижников. Духовная жизнь прекратилась – и здания превратились в руины. Можно сколько угодно строить, а стены останутся пустыми… Начало – духовное окормление, духовное делание, внешнее строительство – это уже второстепенное. Господь нам говорил, но мы Его не слышим: «Ищите прежде Царствия Небесного, а все остальное приложится» (ср.: Мф. 6, 33). Но большинство людей охотятся за всем остальным, а главное – Господа – оставляют в уголке своей души, как неглавное…

О «каноне»

Я нахожусь в миру. В большом общежительном монастыре ты находишься в безопасности. Если ты на послушании, то знаешь, что за тебя помолятся братия. А здесь приходится бороться в одиночку. Поэтому каждый день хотя бы в сокращенном виде надо читать необходимое правило. Утром – хотя бы Шестопсалмие, Синаксарь и Малое Славословие. Потом уже можно идти работать. Перед обедом, днем – прочитать хотя бы один Час. Нужно исполнять правило, чтобы мы не забыли, что мы – монахи. Когда весь день послушания, разъезды, можно забыть о своей принадлежности к монашеству. Можно отложить все дела и хотя бы 15 минут уделить молитве. И вечером – если не успеваешь прочесть вечерню, то хотя бы малую молитву нельзя оставлять. У нас в монастыре у каждого монаха был маленький «канон» (правило). На Афоне каждый послушник обязательно каждый день делает 60 земных поклонов, 600 четок и одну главу из Нового Завета. А обычный монах (не схимник) делает 100–120 земных поклонов, 1200 четок и одну главу Нового Завета. С возрастом духовник уменьшает число поклонов, а кто-то и не может уже их делать… Хорошо, если свой канон, который получили от наших духовников, мы не будем оставлять. Иначе мы окажемся беззащитными. Святой Паисий говорил: «Хороший воин, когда находится в месте боевых действий, даже если он очень устал и есть опасность, что на посту его сморит сон, – пусть он хотя бы пару раз выстрелит в воздух, чтобы враг знал, что участок охраняем. Так же и мы. Сколько бы мы ни бегали по делам, сколько бы у нас ни было работ, даже если мы больны и лежим в кровати, нужно совершить хотя бы несколько “выстрелов” – чтобы диавол знал, что мы на посту, что мы принадлежим Христу». Я рассказал о том, чему  обучился на Афоне, а вообще относительно канона должен регулировать и решать духовный отец, который знает вас абсолютно. Потому что в миру очень много обязанностей. Иногда я настолько устаю, что не могу сварить себе еды. Но даже в таком состоянии, упав на кровать, надо хотя бы лежа произнести несколько молитв. А говорить себе: «Не могу, ладно, завтра помолюсь», – так нельзя. Потому что прошлое уже прошло, а будущее – в руках Господа, и только настоящее в наших руках. Господь дает нам его, мы его творим. Я ни в коем случае не позиционирую себя учителем, но я прошел через разные испытания и много раз нарушал все то, о чем только что говорил, боролся. Я сам все это пережил, и знаю, что без молитвы Богу, сколько бы знаний у нас ни было, мы никогда не сможем принять правильное решение.

О духовниках

Очень важно в России воспитывать духовников – людей, которые захотят показать людям любовь, внимание, которые будут заинтересованы в том, чтобы исповедовать, давать советы, объяснять, что такое Церковь. Нужна катехизация. Очень полезно батюшкам ездить на Афон, чтобы посмотреть на устройство монашеской жизни, чтобы набраться немножко мудрости. Иначе волк всех овец сожрет. Если нет духовников, люди не могут жить настоящей церковной жизнью – они будто бы при Церкви, ходят в церковь, но живут вне Церкви. Я говорю это с болью, но с большим уважением к Вам, Владыка, как к старшему по возрасту и старшему духовно.

 А.: Отец Поликарп по этой причине – хотя не собирался этого делать – открыл школу для детей. Потому что детей некому учить. Дети ничему не учатся дома – даже крест перед едой не кладут.

Отец Арсений: В Греции чуть-чуть проще, чем в России, потому что многие люди, особенно в связи с духовным и экономическим кризисом, ищут духовников,  ходят по монастырям – и находят. Потому что есть батюшки, которые готовы посвящать время людям. У нас исповедь принимается только накануне вечером, и человек может исповедоваться столько, сколько нужно. Если человеку нужно прийти и выговорится, его никогда никто не прогонит, не остановит, его будут слушать, пока он не получит ответ на все свои вопросы – хоть час. Здесь учат, что для духовника это крест – тяжелый крест, но иначе – никак. Духовники, кто с людьми занимаются, они могут исповедовать и беседовать с ними очень долго, пока не докопаются до корня проблемы, пока не выслушают полностью – если человек сам хочет, конечно. Но это большой кропотливый труд, и это отнимает очень много времени. Сколько у вас иереев в епархии?

Владыка: Девяносто.

Отец Арсений: А сколько из них – действительно духовники?

Владыка: Немного…

Отец Арсений: Из 90 священников нельзя ли сколько-то обучить правильной исповеди людей?..

О епископах-исповедниках

Владыка, я с малых лет в рясе и очень хорошо знаю, что очень трудно «пасти попов». Я молод возрастом, но столько лет в рясе и пережил уже столько разных проблем… Очень важно, чтобы епископ был примером для своих батюшек. Это самое главное. В наши времена необходимы епископы-подвижники. Их очень мало, но они крайне необходимы. Если люди видят, что мы, носители рясы, живем в роскоши, приятно проводим время, охотимся за славой, – они будут от нас отворачиваться. Это не значит, что мы не должны воздавать честь Церкви, не должны украшать церкви золотом, красивыми вещами. Мы должны приносить это для Господа – но для Господа, а не для себя. С рассуждением, что правильно и что неправильно, и в меру – все должно быть в меру. Я познакомился со святым Паисием в 1996 году, зимой, – пришел в келью Панагуда прямо перед последней его операцией. Старец говорил, что несчастная Россия очень сильно пострадала, что там была сильная брань, потому что было слишком много колоколов и слишком много золота – все это стало пушками, из которых потом расстреливали людей. Он говорил: «Слишком много роскоши в России. Лучше строить не огромные золоченые храмы, гораздо важнее построить церкви в душах людей». Вложить в людей дух благочестия, Православия, научить их вере – это и есть настоящая Церковь.

О духе рассуждения и последние напутствия

Простота хороша везде. Старец мне говорил: «Если у тебя есть нож, ты можешь им резать хлеб, а можешь перерезать себе вены». Проблема не в айпаде, а в голове. Если кто-то не может навести порядок в своей голове, тогда ему нельзя иметь гаджет. А если здесь все в порядке, то можно иметь и гаджет. Когда Афанасий Афонский основал Афонскую Лавру, он привел пару волов, создал систему орошения и водяную мельницу – в общем, устроил какую-то умную систему работ в монастыре. Отцы на Афоне подняли по этому поводу скандал, они даже обратились к византийскому императору, чтобы осудить святого Афанасия за то, что он устроил на Афоне такие новшества. Говорили: «Технологии вносит на Святой Афон». А святой им отвечал: «Оставьте жалобы на технологии, лучше загляните поглубже в свои сердца. А все внешние приспособления давайте правильно использовать, чтобы помогать людям». И таким образом еще много лет, благодаря этим умным системам, в Лавре очень многие люди получали работу, еду и помощь. Так же и сейчас. Если эта штука (айпад, гаджет) сделает меня своим рабом, тогда я выкину ее. А если я научусь правильно использовать ее для необходимости, то вреда не будет, а напротив… Сначала нужно научиться жить без гаджета, а потом уже можно научиться жить с гаджетом. Но использовать его правильно и только для необходимых благих вещей.

Когда какой-то аскет живет в пещере на Афоне, то его мобильным телефоном являются четки. Через четки он общается с миром. Но другое дело, когда вы находитесь в миру, и вокруг вас люди, и люди хотят утешения, слова. Очень много людей каждый день звонят и просят: «Батюшка, помолитесь Пресвятой Богородице, помолитесь за болящего, умолите Богородицу, чтобы спасла кого-то…» Во всем должна быть мера.

И последнее – я просил бы Владыку сказать мне напутствие на прощание. У Вас большой опыт – что бы Вы могли мне посоветовать?

Владыка: Пресвятая Богородица да укрепит, вразумит, поможет. А я буду о Вас молиться, вынимать частички на проскомидии…

Отец Арсений: Это большая радость и честь для меня. У меня уже много раз были помыслы возвращаться на Афон. Я с Афона ушел не потому, что этого хотел…

Владыка: Здесь тоже святое место.

Отец Арсений: Я прошу Вас сохранить в сердце частичку от посещения этого монастыря Влахернской Божией Матери.

По следам паломничества. О разрухе в сердцах и созидании

Ирина: Владыка, как отличается жизнь православных людей в Греции и наша – и на приходах, и в монастырях?

Владыка: Я не могу судить о всех монастырях … Часто в наших монастырях к игумену относятся больше как к администратору, чем как к старцу и духовнику. В афонских монастырях игумен избирается братией, и он действительно является для братии и отцом, и старцем …  А в плане традиций приходских… Мы были у отца Поликарпа – он открытый, любвеобильный, искренно молится, и, конечно, к нему люди тянутся. Если лет 10–15 назад на Пасху приходило человек тридцать, а в воскресенье – пять–десять человек, то теперь весь храм и двор заполнены. Люди чувствуют его любовь, его молитву. Но ведь и у нас так же – от священника многое зависит… Если священник в евангельском духе выстраивает жизнь прихода – учит, чтобы люди друг друга поддерживали, помогали, относились с искренней любовью, со смирением, – то приход у него как большая семья… Что касается духовничества, может быть, это действительно важно, что в Греции не каждый священник может исповедовать людей. Но, с другой стороны, – все ли у них исповедуются, имеют духовников? Если имеют, то, наверное, это жизнь правильная…

Ирина:  Насколько я знаю, в греческих приходах Таинство исповеди может совершаться независимо от Причащения, назначается время исповеди, когда каждый может прийти и спокойно поисповедоваться, а  причащаются по благословению духовника…

Владыка: У нас среди духовенства нет единомыслия в этом вопросе. Наверное, когда-то оно придет. На Корфу проживает 120 тысяч населения и епархией управляет митрополит. А у нас, например, в советское время епархии были очень большие, архиерей был один на несколько миллионов населения. В большом городе к священнику на исповедь приходили сотни людей... У нас есть свои особенности. Сейчас есть стремление к тому, чтобы было больше священников, больше архиереев, чтобы архиерей имел возможность побывать в каждом селе, послужить, пообщаться…

Ирина:  Еще у них нет такой разрухи, как у нас, не проходил такой каток…

Владыка: Да, но разруха больше в сердцах людей – не только в стенах. Стены – их можно восстанавливать…  У нас, когда начинается монастырь, трудно найти старшего – и назначают первого попавшегося. Есть монах – а где он прошел школу послушания?.. А в Греции как – особенно на Афоне? Пока ты не побыл на послушании у какого-то старца лет 20–30 или даже больше, тебя игуменом не поставят. Для них игумен монастыря – это старец (или старица), к которому монахи тянутся, понимая, что его нельзя не слушаться…

Ирина: Но нужно же, чтобы Господь дал Свою благодать, возрастил, – а не просто формально…

Владыка: Понятно, что трудом, подвигом это достигается… Вот здесь прервалась наша традиция. Были у нас Оптина, Валаам, Саров… Открывались новые монастыри – и в них посылали опытных…

Ирина:  А какое в целом впечатление от этого паломничества, если сказать в нескольких словах?

Отец Василий: Для меня это важная поездка, определенный духовный опыт, и я думаю, что этот опыт с какой-то периодичностью нужен каждому христианину. Это труд, это время, когда ты себя духовно собираешь. И когда возвращаешься, то с сожалением понимаешь, что сейчас вот начнешь себя терять…  За эти несколько дней с тобой происходит то, чего нельзя сделать здесь, в обычной, обыденной жизни за долгий период. Вырываешь себя из этой обыденности. Важен именно момент духовного созидания… На Афоне, прежде всего, – молитвенное делание. Для меня, как человека мирского и духовно слабого, этот опыт очень полезен…

Ирина: Владыка, хотелось бы, чтобы Вы сказали что-то нам в назидание. Есть ли у нас надежда на настоящее духовное возрождение, на расцвет, или мы погрязнем в этих руинах?

Владыка: Руины восстанавливаются, новое строится. Только бы спасающихся было побольше – чтобы больше людей имели желание спасаться. Не могу о всех говорить, но я прочитал, что спасающихся меньше, чем крещенных. Поэтому чем больше будет спасающихся, тем лучше… Я пожелал бы, чтобы священники больше заботились о своих прихожанах, о состоянии их душ. Потому что часто бывает так, что люди ходят в храм, но не открывают свою душу, не могут расположиться к священнику, найти духовника…

На Афоне мы услышали выражение, что монастыри – это открытые окна в небо… Портал в небо – особое место… Я бы пожелал, чтобы наши монастыри стремились жить поближе к афонским традициям монашеского уклада – послушание, молитва, богослужение... Чтобы было побольше таких монастырей.

Отец Василий: Игумен Ксенофонта отец Алексий говорил о том, что монастырь предназначен не только для того, чтобы человек мог в него прийти и спастись самому. У монастырей есть свое послушание – они занимаются спасением мира. Место, где находится монастырь, освящено молитвами, и важно, чтобы эти «окна в небо» были открыты, и чтобы их было как можно больше…

Фото: прот. Василия Мозякова и Сергия Коляева. Использованы также фото из интернета.

Оригинал статьи