священник Никита Подлесный. Пост новомучеников

Листая заметки о новомучениках, штудируя их поучения о постном делании, я встретил кое-что невероятно важное. Было очень интересно узнать, как эти люди, ставшие непоколебимым основанием современной Церкви, совершали свой постный подвиг в условиях гонений, притеснений, пребывая в далеких ссылках, находясь вне всякого комфорта и удобств. Что же они ели? Как переживали лишения, выпавшие на их долю? И о чем на самом деле болела их истрепанная, израненная клеветой и унижениями, но не потерявшая человечность и веру душа? Ответы на эти вопросы, как мне показалось, могут стать хорошим подспорьем в преодолении искушений Великого поста, ведь новомученики вдохновляют! Это действительно так! Я получил, что искал, и даже больше того.

Их пост прост – они любили: отдавали последнее нуждающемуся и не ждали ничего взамен; они терпели голод и холод так смиренно, что у них оставались силы поддерживать тех, кто их окружал; они молились, больше и пламеннее, чем мы можем себе представить, и имели одно упование – Христа. Господь не оставлял их, и через них – Свою Церковь. Голодные и ослабленные, они не покидали страждущих, не отворачивались и от сытых. Жития новомучеников учат: каждый, кто находится перед нами, – Сам Христос, а значит, послужить тому, кто рядом, – правое дело. Их пост – особенный и неповторимый, ибо он был вопреки здравому разуму. И до конца, до самой смерти, они следовали ему, как учили отцы, великие наставники христиан всех времен, и Сам Господь: мера постного труда новомучеников выходила далеко за пределы голода и жажды. Потому-то их постный подвиг и стал особым наследием, устным поучительным преданием и нужным нам, их наследникам, образцом: пора у них поучиться, на примерах их житий увидеть собственные ошибки и подтянуть «хвосты», чтобы сдать свой экзамен Богу, как полагается прилежному ученику. Но едва ли подвиг, которым стала вся их жизнь, удастся повторить. Хотя никто не знает, что уготовил нам Господь… Может, и нас, как некогда новомучеников, Бог исполнит ангельской силой, терпением и вдохновением, и через эти качества благословит полюбить ближнего, утешить малознакомого или подтолкнет простить врага не только словом, но и делом. Вера новомучеников, их готовность жить по Евангелию в недалеком прошлом освятили нашу веру, и в храмах с новой силой возносятся молитвы, а люди вспоминают, перечитывая их жития, что такое подлинное, христианское и доброе.

Но самое сильное впечатление, которое подтолкнуло обдумать и переосмыслить всю духовность в принципе, оставила небольшая, но емкая статья Анны Медведевой «Царскосельские святыни», приуроченная к празднованию 300-летия Царского Села. В ней описывается история, чудотворные иконы и особый дух святого места, ставшего колыбелью совершенной молитвы, созерцательной, общинной жизни и по-апостольски деятельной, бесстрашной Церкви. Царское Село стало школой истинной веры нашего народа, окончив которую, христианин принимал только одно решение: жить с Богом и ради Него. Давайте всмотримся, и дай Бог нам прозреть и увидеть самую соль царскосельских событий, давших толчок к праведной жизни тем христианам, которые были обречены страдать от мира, но обрести радость, счастье и свой «будущий век» во Господе.

Святыня… Что первым делом приходит на ум, когда мы слышим это слово? Размышляя о чем-то особенном, благодатном и способном чудесным образом преобразовывать поврежденные грехом человеческие дух и плоть, воображение чаще всего рисует нам святой источник, мироточивую икону или благодатные мощи святых. Однако мощи великих угодников, прославленных Церковью, представляются нам не столько живыми людьми, сколько неотъемлемой частью храмов: такой, как стена или престол. Мощи великих святых почивают в своих ковчегах так давно, и от них случилось столько чудес, что мы забываем об их происхождении: они такие же люди, как мы, с одной только разницей – они ответили Богу на Его приглашение, избрали Его Евангелие и были верны Господу во всем и всегда. Потому еще при жизни по их ходатайству исцелялись болезни, отходила беда и дождем сдабривался урожай. Но они – далекое прошлое: едва ли мы позволим себе увидеть в них себе подобных.

Новомученики же воспринимаются нами совершенно иным образом. Они видели тот же мир, ту же цивилизацию, ту же медицину (пускай и в момент ее зарождения) и знали о жизни то же, что и мы. Они говорили на таком же языке. И познавали как науки, так и житейские горе и радость, полезное и вредное, добро и зло точно так же, как и мы. Они знали, что избегнут мучений, если откажутся от веры. Они знали, что не умрут, не будут замучены и казнены, если снимут крест и прилюдно усомнятся в Благой вести. Им обещали работу, достаток и покой: любой хитростью их пытались склонить к предательству Самого Бога! Понимая, что они потеряют не только социальное положение, не просто крышу над головой, уважение родственников и преданность друзей, но лишатся со временем возможности даже дышать, они тем не менее выбирали жизнь вечную. Одно только это, если подумать хорошенько, обличает наши воззрения и вдохновляет наконец-то перестать договариваться с совестью и желудком, но погрузиться в молитву, в богослужения и служение ближнему. Новомученики выбрали Правду, как это делали апостолы, мученики первых веков и умнейшие пастыри, оставившие многотомное наследие поучений. Как святитель Иоанн Златоуст, они умирали в ссылках; как святой Серафим Саровский, они прощали обидчика; как святитель Спиридон Тримифунтский, они не имели ни гроша, зато имели веру, а ей обретали спасение.

Стиль, которым описывают подвиги «давних» святых, отличен от языка, так просто и незамысловато повествующего о новомучениках: читая жития святых новейшей истории, мы реже встречаем чудеса, но чаще – факты, собранные из их ответов на допросах и их слов при казни. Церковь таким образом являет нам пример стойкости и упования, которыми обладали новомученики, дабы и мы в случае страшного остались непоколебимы. Возможно, потому-то о них слишком мало говорят: род наш только одного и ищет – чуда.

Однако «Царскосельские святыни» – это не столько храмы и чтимые иконы, сколько избранные люди Божии. Человек, который страждет, сомневается и выбирает, – это мы. Человек, который выбрал и понимает свою ответственность, цену отречения и пророческим даром предвидит плоды отступничества в вечной жизни, – это полнота Церкви. И центр – это человек, который стал святыней: для него важнейшее – не от мира, а мир – лишь дар и испытание, поле для добродетели и место для подвига. Человек-святыня, или святой, – это тот, кто понимает цену собственной слабости; осознает, что предательство веры – не только личный ад, но и соблазн для многих верных. Погибель обрести просто: стоит только принять безбожное мировоззрение, променять обители рая на трудовой покой – и все. Служение плоти прямо отличается от службы Богу. Граница, отделяющая одно от другого, – не явная: мы забываем о вечности, ибо она сложна для понимания. Погибель – плод мгновения: не выдержал, сказал слово – и отверг Евангелие. Погибель – это слабость, которую в то смутное время мог позволить себе испуганный и смущенный народ. Но новомученики были важнейшим и необходимым противовесом страшнейшего греха! Они пример стойкости и олицетворение истинно правильного образа жизни. Они те, кто был поставлен на высокое место, дабы многим показывать Путь. Они шли до конца: не только ради стяжания вечной жизни, но и ради спасения многих тысяч и миллионов верных. Православный равнялся на святых в мирные времена, подражая их словам и отвечая на их призывы, а во времена гонений люд Божий сохранил верность Церкви только благодаря им, страдающим братьям по вере. Откажись от Бога митрополит Петр (Полянский), предай своих сомолитвенников Татьяна Гримблит, остановись молитва митрополита Владимира (Богоявленского), – весь мир оставил бы Священное Писание и принял учение Маркса. Об этом факте мы, мирской суетой отвлеченные от главного, забываем. А Церковь – это когда один за всех и все за одного. И ради Него. Это когда даже одним только человеком-святыней спасается целый мир, ибо ради его непорочной жизни и ее плодов, ради его добродетельной проповеди и призыва к верности Церкви Бог откладывает всеобщий конец. Новомученики это осознали. И были со всеми единым организмом, где каждый по дарам и силам своим служил Богу и людям с любовью и пониманием.

 «Царскосельская святыня» – это человек. «Царскосельская святыня» – это протоиерей Иоанн Кочуров. Он был молитвенником, учителем (в прямом смысле тоже – он преподавал в православных школах) и отцом своих детей. Он был слугой для слуг, исполняя завет Христов, и потому удостоился быть первой твердыней Божией в годину безбожной тревоги. Без своеволия, но в согласии с настроением вверенной ему общины, не с огнем и мечом, но с молитвой и проповедью покаяния он отправился в крестный ход. Для его сослужителей и мирян, честно просивших у Бога мира и прекращения братоубийственной вражды, этот подвиг так и остался крестным ходом, а протоиерей Иоанн Кочуров обрел свой крестный путь. Предлагая примирение враждующим, отстаивая идеалы любви и взаимопонимания, он был отведен на место казни, где с издевательствами был убит. Его смерть имела еще одно сходство с евангельской историей: об одежде священномученика Иоанна безбожные палачи метали жребий. И еще у него, мертвого священника, украли наперсный крест. И тем не менее его смерть – это пример тысячам праведников. Глядя на его святую жертву, Русь православная не отступила от Бога и сберегла свою сердцевину – веру в Святую Троицу.

Итак, новомученики – это живые святыни, которые вышли из нашего рода: мы с ними одной плоти и крови. Их пример – повод не увиливать, но решить всем нашим существом, раз и навсегда, кому мы все-таки служим – Богу или мамоне. Они непоколебимый урок для тех, кто еще колеблется: бери и верь, не думай, а только верь. Они твердое назидание и призыв жить со Христом и не бояться быть собой вопреки насмешкам, клевете и изгнаниям. Они учат нас всегда, до самого конца доверять Богу, верить в Бога и с Ним пройти, не поддавшись, любое искушения.

Новомученики – это невероятно точная иллюстрация веры нашего народа в единую святую, соборную и апостольскую Церковь, в поддерживающих объятиях которой они шествовали по тропам, крайне сложным и неудобоходимым, но жертвенным и очищающим; тропам, некогда проложенным пророками, благословленным и освященным Иисусом Христом, пропитанным Его кровью и кровью Его преданнейших учеников, положивших жизнь свою ради проповеди Евангелия, ради Самого Господа и живших в смиренном служении ближним. Эти пути не слишком заметны в суете мира, в развлечениях, в гонке за первенством в ремесле или торговле, при удовлетворении властных амбиций или при иных удаляющих от Царства Небесного утехах. Но эти тропы становятся единственной дорогой, лествицей, возводящей к Троице, для тех, чье сердце готово, кого призвал Господь и кто ответил Ему. Для христиан это тропы святости, примирения и покаяния: не только во имя личного подвига, но ради всех, кто так нуждается в помощи Божией.

Новомученики – это не подспорье, склоняющее нас все же попоститься. О нет! Новомученики – это ликующее торжество духовности, ведь они предали весь материализм разом. Новомученики – это люди, которые жили совсем недавно; это люди, которые вошли в обитель Бога, и это те, кто жив и ныне, – об этом свидетельствуют их чудеса. Новомученики – это ключ к пониманию того, кого называют святым: они упраздняют пропасть между нами и известными святыми всех веков, очеловечивая их. Новомученики – это образ, икона и источник благодати, нашей веры, любви и единства. Потому, глядя на них, можно вдохновиться к соблюдению поста: не ради себя – ради всех. Глядя на них, можно научиться отдавать: нам завещалось любить и друга, и врага, а потому без различия, невзирая на условия, новомученики показали, как это осуществить, оставив нам пример. Они напомнили нам, как христиане способны делиться последним. Напомнили, что и разрозненное вполне возможно объединять, что и воюющее не так уж сложно примирить, если поверить. Нам, следующим за ними, знающим их как реальных людей, можно и самим быть такими же людьми. Новомученики говорят нам: можно и нужно выбрать Бога, искать прежде всего Царства Небесного, а все иное, нужное нам для Спасения, приложится. Вот суть поста и широта исповедничества – жить не ради себя, но ради всего Божьего мира. Вот та правда, которую мы забываем.

В конце хочу привести цитату из жития священномученика Иоанна Кочурова и надеюсь, что это размышление вдохновит вас, мои братия и сестры, изучить жизнь этого человека-святыни подробнее, как и жизнь многих-многих других православных, за веру и отечество пострадавших.

«Некий петроградский корреспондент воспроизвел ужасающую картину мученической гибели отца Иоанна и последовавших за ней событий с дополнительными подробностями. “Священники были схвачены и отправлены в помещение Совета рабочих и солдатских депутатов. Священник отец Иоанн Кочуров воспротестовал и пытался разъяснить дело. Он получил несколько ударов по лицу. С гиканьем и улюлюканьем разъяренная толпа повела его к царскосельскому аэродрому. Несколько винтовок было поднято на безоружного пастыря. Выстрел, другой – взмахнув руками, священник упал ничком на землю, кровь залила его рясу. Смерть не была мгновенной. Его таскали за волосы, и кто-то предлагал кому-то "прикончить как собаку". На утро тело священника было перенесено в бывший дворцовый госпиталь. Посетивший госпиталь председатель Думы вместе с одним из гласных, как сообщает "Дело народа", видел тело священника, но серебряного креста на груди уже не было”.

Последнее упомянутое корреспондентом трагическое обстоятельство, которое сопровождало мученическую смерть отца Иоанна, приобретает особый духовный смысл в связи с оказавшимися в каком-то смысле пророческими словами, произнесенными отцом Иоанном за 12 лет до своей кончины в далекой Америке при вручении ему золотого наперсного креста во время чествования 10-летия его священнического служения. “Целую этот святой крест, дар вашей братской любви ко мне, – проникновенно говорил тогда отец Иоанн. – Пусть он будет поддержкой в трудные минуты. Не буду говорить громких фраз о том, что я не расстанусь с ним до могилы. Эта фраза громка, но не разумна. Не в могиле ему место. Пусть он останется здесь, на земле, для моих детей и потомков, как фамильная святыня и как ясное доказательство того, что братство и дружество – самые святые явления на земле”.

Так благодарил своих сослужителей и свою паству отец Иоанн, не подозревавший о том, что именно молитва о ниспослании “братства и дружества” русским православным людям в годину оскудения любви и милосердия в многострадальной России вызовет к нему беспощадную ненависть богоотступников, которые, лишив его земной жизни и сорвав с его бездыханного тела наперсный крест, не смогли лишить его нетленной славы православного мученичества» (из полного жития священномученика Иоанна Кочурова, пресвитера Царскосельского).

https://pravoslavie.ru/152732.html