Священник Ярослав Шипов. Крестины.

Возвращаюсь из соседнего района - по благословению архиерея совершал первое богослужение в восстановленном храме, а прямых дорог туда нет, надо давать большого крюка и даже выбираться в другую область, чтобы проехать на поезде. Вот и еду. Ночь. Клонит ко сну. Прошу проводника разбудить меня возле нужного полустаночка и засыпаю. А он сам проспал, и пришлось ехать до следующей станции.
Ночь, метель, кроме меня, никто не сошел с поезда. Бетонная коробочка - вокзал, расписание -обратный поезд после полудня, промерзшие скамьи... Постучался в дверь с надписью: «Посторонним вход запрещен». Говорят: «Войдите». Вхожу: теплынь, и женщина-диспетчер сидит перед пультом. Объясняю ситуацию, прошу погреться. Разрешила и даже угостила чайком. Над пультом - схема железнодорожного узла: два магистральных пути и один тупичок - не больно сложно, надо признать. Работой она определенно не была перегружена, и мы потихоньку разговорились. Выяснилось, что мужа у нее нет, то есть он, конечно, был, но, как водится, сильно пьющий, и потому пришлось его выгнать, и от всей этой канители остался непутевый сын-школьник, которого надо бы, пользуясь случаем, немедленно окрестить. Еще выяснилось, что я смогу выехать в восемь утра на путейской дрезине, а до того времени в нужную сторону вообще никакого движения не будет.
Крестить - так крестить. Осталось только дождаться сменщицы.
- Ну да кто-нибудь появится, пошлю за ней, чтобы пришла пораньше, она рядом живет.
Тут же и появился, да не кто-нибудь, а милиционер. Сказал, что в леспромхозе убийство и ему надо срочно ехать на следствие. Следователя сгоняли за сменщицей, а диспетчер тем временем связалась по рации с машинистом попутного поезда, состав притормозил, и наш посыльный отправился изучать унылые обстоятельства ординарной попойки, завершившейся столь печальным исходом.

После передачи дежурства сходили в бедную квартирку диспетчерши, окрестили парнишку, потом вернулись на станцию, где уже тарахтела дрезина. Просторная будка была забита путейцами в рыжих жилетах: они заботливо усадили меня поближе к чугунной печурке, топившейся углем, а требный чемоданчик и сумку с облачением пристроили у кого-то на коленях.
По временам дрезина останавливалась и кто-либо из рабочих выходил: в этих местах обыкновенно неподалеку от дороги стоял сарайчик - с инструментом, наверное. Остановились у переезда. Здесь был большой сараище, а кроме него, целый хутор: дом, хлев, дровяник, колодец, стог сена... Стояли долго: рабочие уходили, приходили, совещались и уходили снова. Наконец выяснилось, что у хозяина хутора - путевого обходчика - недавно родился сын, и надо бы окрестить, а народ меня подождет: в графике - «окно», дрезина никому не мешает.
Крестить - так крестить. Пошел в дом. Спрашиваю, как назвали младенца. Оказалось - мой тезка, да еще полный: и отчества одинаковые. Обстоятельство это было воспринято как добрый знак и произвело на путейцев столь сильное впечатление, что уже через полчаса после совершения таинства некоторые уложили свои светлые лики в тарелки. Остальные присоединились к ним чуть попозже.
Вышел на крыльцо, чтобы проветриться от табачного дыма, гляжу: стоит состав с углем. Я - к тепловозу: кричу машинисту и его помощнику, что все уже потеряли управленческие способности и некому стронуть дрезину с места. А они спокойно кивают и даже позевывают: ну, думаю, на пути духовного делания ребята достигли очень больших высот - полнейшего то есть бесстрастия...
Я полагал, что дрезину подцепят спереди и будут толкать, однако вместо этого помощник показал, как увеличивать скорость, как тормозить, и благословил отправляться.
...Перед входным светофором я снизил скорость - и хорошо сделал, потому что меня бросили на тупиковый путь и дрезина запрыгала на стрелках, грозя соскочить в снег. Еще издали увидел я человека в красной фуражке, решил, что предстоят серьезные разговоры, и пошел сдаваться. Однако человек сказал мне: «Приветик», и таким обыденным тоном, словно именно я каждое утро пригонял сюда эту дрезину.
- А где Семен-то? - спросил еще он.
Я честно признался, что не ведаю.
- Дак он что - не приехал?
Я даже огляделся: не вышел ли кто-нибудь, кроме меня, из пустой дрезины. Но нет: кругом никого не было.
— И Алик не приехал? - недоверчиво поинтересовался человек в красной фуражке.
- И Алик.
- И Федотыч?
- И Федотыч.
- А все-таки, где Семен-то?..
- Наверное, у тезки.
- У какого?
- У моего.
- А-а, - и пошел на станцию.
По главному пути прогрохотал товарняк. Помощник машиниста смотрел в окошко. Я помахал ему рукой, однако ответа не последовало: лишь проводил меня задумчивым взглядом.
Подвернулась попутка: водитель был из нашего района и знал меня. Он рассказал, что у него тяжело заболел сын и надо бы срочно окрестить.
Крестить - так крестить. Сил у меня уже не оставалось: на всякий случай приметил, как переключаются скорости, и заснул.

с сайта http://proza-pravoslavie.narod.ru