Вячеслав Тулупов. Диктофон.

Отец Павел приехал в столицу из Подмосковья, чтобы приобрести здесь диктофон. В аппаратуре он совершенно не разбирался, денег у него было немного, и он боялся ошибиться в выборе. С утра он побывал на одном из рынков. Диктофонов там было много, но торгашеская атмосфера лавочек и магазинчиков произвела на него неприятное впечатление. Отец Павел решил лучше переплатить за вещь в фирменном магазине и иметь гарантию ее качества, чем купить кота в мешке на рынке.

Андрей Андреевич оказался в магазине благодаря неожиданному перерыву в напряженном графике жизни. Его встреча с важным клиентом должна была состояться в районе Лубянской площади, однако клиент по сотовому телефону предупредил о своей задержке и попросил Андрея Андреевича подождать минут сорок. Андрей Андреевич, вежливо пробормотав согласие, резким движением сунул телефон в карман своего темно-синего пальто, купленного на прошлой неделе в Лондоне. В офисе его ждала куча незавершенных дел. Разгневанный пустой пропажей времени, он в ярости затопал ногами по талому мартовскому снегу. Однако проигнорировать встречу с не очень обязательным клиентом было невозможно: переговоры с ним должны были разрешить слишком серьезные проблемы, возникшие в последнее время в жизни Андрея Андреевича. Заметив невдалеке магазин, название которого его немного успокоило, он вошел в торговый зал. Покупателей там было гораздо меньше, чем обслуживающего персонала, редкие посетители бродили между прилавками и стендами, забитыми чудо-техникой, как поклонники искусства на выставке шедевров мировой живописи.

Отец Павел, протиснувшись между двумя рядами огромных напольных телевизоров, наконец наткнулся на то, что искал. С полок стеклянного стеллажа на него призывно глянули ряды диктофонов. Занятый изучением их товарного вида, батюшка вначале не заметил возникшего рядом с ним Андрея Андреевича. Тот, в отличие от священника, не стал вдумчиво рассматривать каждый из диктофонов, расположенных на полках. Его цепкий взгляд сразу выхватил нужный объект, и он указательным пальцем правой руки, поднятой вверх, поманил к себе продавщицу.

— Девушка, покажите мне вон тот цифровой диктофончик за сто восемь долларов, — сказал Андрей Андреевич подошедшей к нему молоденькой светловолосой продавщице.

Девушка ключиком открыла миниатюрный замочек, раздвинула стеклянные дверцы и передала в руки покупателя заинтересовавший его диктофон. Андрей Андреевич со знанием дела повертел его в руках, задал пару вопросов продавщице и, придя к выводу, что она не очень понимает, о чем ее спрашивают, снисходительно попросил принести документацию.

Осведомленность незнакомца в аудиотехнике привлекла внимание отца Павла. Он оторвал свой взгляд от витрины и посмотрел на Андрея Андреевича. Внешность его показалась знакомой, где-то он видел этого невысокого полного человека лет сорока. Его густые черные волосы, зачесанные назад, энергичный, с нотками металла голос и живая мимика будили смутные, неопределенные воспоминания.

У отца Павла мелькнула мысль: хорошо бы поговорить с незнакомцем о диктофонах, он, как человек знающий, мог бы подсказать, какой из них и по качеству, и по цене более ему подходит. Конечно, не очень удобно с такими вопросами приставать к незнакомому человеку, но, с другой стороны, он, как видно, знает о диктофонах побольше молоденькой продавщицы. Шанс терять не стоит, тем более что он все равно ждет, когда ему принесут документацию.

— Извините за беспокойство, — начал отец Павел, — хотел бы у вас проконсультироваться. Думаю приобрести диктофон, но не знаю, какой лучше. Вы не подскажете?

Андрей Андреевич с некоторым удивлением взглянул на спросившего. Перед ним стоял худощавый, выше среднего роста человек лет под пятьдесят. Все черты его лица имели несколько удлиненную форму, а волосы и кожа были какого-то неопределенно-золотистого оттенка.

— Все зависит от того, для каких целей диктофон вам нужен, — неохотно обронил Андрей Андреевич.

— Видите ли, я священник и хочу записывать проповеди.

— Это правильно, — одобрительно сказал Андрей Андреевич и с интересом посмотрел на собеседника. — Я тоже все свои речи записываю.

— Я намереваюсь записывать не свои, — уточнил отец Павел. — Наш настоятель произносит замечательные проповеди, и очень жалко, что они могут безвозвратно кануть, как говорится, в лету.

— Ну что я вам могу посоветовать? Вот у меня есть диктофон, который настолько чувствителен к звуку, что записывает речь человека на расстоянии нескольких десятков метров. Я не слышу голоса, а он его пишет и воспроизводит! Такой бы вам не помешало приобрести.

— Да, тогда бы можно было записывать проповеди из любой точки храма, — обрадовался отец Павел.

— К сожалению, такую вещь вы здесь не приобретете, — огорчил собеседника Андрей Андреевич.

— Такую вещицу можно купить только у представителей спецслужб. Да и то по большому знакомству.

Беседу прервала продавщица. Она принесла небольшую брошюру с описанием цифрового диктофона на английском языке. Извинилась, что нет такого описания на русском.

— Ничего, как-нибудь прочтем, — пробормотал Андрей Андреевич и деловито зашуршал листами.

После беглого просмотра вернул брошюрку продавщице, махнул рукой и сказал, обращаясь к отцу Павлу:

— Ерунда! Недавно потерял свой цифровой за триста долларов, думал, пока не подберу что-нибудь стоящее, куплю этот, за сотню... Но не стоит: пустая трата денег, святой отец.

— Я не святой отец.

— А кто? Вы же сказали, что являетесь священником.

— Вот именно — православным священником.

— так ведь священников называют святыми отцами. Я сколько раз в фильмах это слышал.

— Наверное, вы западные фильмы смотрели. У нас народ священников обычно называет отец Иоанн, отец Петр, меня — отец Павел. Часто прихожане с любовью и уважением именуют своего пастыря «батюшкой».

— Понятно. Я в общем-то про «отца» и «батюшку» знаю, но думал, что и «святой отец» тоже для вас приемлемо. Значит, вас зовут отец Павел. А меня — Андрей Андреевич. Будем считать, что познакомились.

— Очень приятно. Мне, конечно, Андрей Андреевич, такой сверхчувствительный диктофон, про который вы рассказали, не нужен, лучше что-нибудь попроще.

— Вам-то, батюшка, можно и попроще, а мне без профессиональной аппаратуры никак не обойтись. Я адвокат, и сейчас в нашем ремесле без такой техники успехов не достигнешь. Да и постоянно в разные передряги попадаешь. Без диктофона и микрофона никакие переговоры уже вести нельзя. С такими типами общаться приходится, что вам, отец Павел, и в кошмарном сне не грезилось.

Зазвонил сотовый телефон. Андрей Андреевич извинился, достал трубку и приложил ее к уху. Его коллега по адвокатской практике сообщил о своем согласии на участие в совместной защите в суде интересов одного известного бизнесмена. Андрей Андреевич, выразив радость по этому поводу и продолжая говорить по телефону, не спеша прохаживался по магазину.

Оставшись в одиночестве, отец Павел вновь прильнул к витрине. Сначала, пока адвокат прохаживался невдалеке, он не смотрел в его сторону, но четко слышал его бодрый голос, который вещал в трубку о блестящих перспективах предстоящего дела и смаковал размеры будущего гонорара. Когда же Андрей Андреевич удалился на значительное расстояние, отец Павел пристально посмотрел на него и вдруг вспомнил, где его видел. Этому поспособствовала характерная деталь: Андрей Андреевич резким движением руки отбросил прядь волос назад и при этом несколько раз подряд похлопал свой затылок, словно ребенок песочный куличик. Сомнений не было, это известный адвокат. Отец Павел телевизор не любил, но программы последних новостей смотрел более или менее регулярно. Да-да, именно там, в репортажах о различных судебных разбирательствах, он несколько раз видел этого человека и еще, помнится, подивился, что он перед телекамерами так странно хлопает себя по затылку.

Через пару минут отец Павел стал обдумывать, как ему вести себя дальше. С одной стороны, хотелось бы продолжить разговор о диктофонах, с другой — как-то неудобно продолжать глядеть на витрину, пребывая в неизвестности, вернется ли к ней Андрей Андреевич.

Сомнения священника, однако, не затянулись надолго. Закончив разговор, адвокат в явно приподнятом настроении подошел к нему и продолжил прерванную беседу.

— Рекомендую вам приобрести вон тот диктофончик за двести пятьдесят четыре доллара. Почти профессиональная вещица, — сказал Андрей Андреевич и постучал пухлым коротким пальцем по стеклу витрины.

— У меня таких денег на покупку диктофона нет! — с детской искренностью в голосе откликнулся на совет адвоката отец Павел.

Андрей Андреевич быстрым взглядом скользнул по его черному драповому пальто, посмотрел на свои золотые швейцарские часы — сколько времени осталось до встречи? — подумал и, вдруг помрачнев, изрек:

— Покупайте, батюшка, самый дешевый, за тридцать-сорок баксов. Он без всяких приятных наворотов, но для записи проповедей сгодится. Сверхчувствительный вам не нужен: конкурентов вы тайком записывать, как я, не будете. Цифровой вам тоже без надобности. Вы ведь, по всей видимости, не станете, как мои подельщики, для шантажа на компьютере записи монтировать.

От неожиданной откровенности адвоката продолговатое скуластое лицо отца Павла еще более вытянулось, он машинально погладил свою редкую клинообразную бороду и, чтобы как-то прервать наступившее молчание, сказал:

— Может быть, купить вон тот, за сорок два доллара? Написано, что он сделан в Японии. А те, за тридцать, — в Китае.

— Они, батюшка, что угодно могут написать. Не обращайте внимания на этикетки. Вы мне вот о чем лучше скажите: может ли один мой знакомый без паспорта и вообще без всяких документов поступить в монастырь?

— Ну, скажем так: слишком много проблем в миру у него накопилось, и плохие парни стали его постоянно доставать.

— Так ему надо не в монастырь поступать, а в милицию обратиться.

— Это, батюшка, другой вариант. Вы мне про монастырь ответьте.

— Нет, человека без документов и без соответствующей рекомендации в монастырь не возьмут.

— Значит, у вас в Церкви больше бумажка цену имеет, чем человек?

— Ну зачем так утрировать. Просто в любом монастыре берегут свой уклад жизни. Люди, которые приходят в обитель не по призванию, могут другим мешать заниматься духовным совершенствованием.

— Отец Павел, но ведь грешникам надо помогать. Вот вы грехи им прощаете, я их защищаю. Разве плохо, если монастырь им убежище предоставит в случае опасности для жизни?

— Как исключение, пожалуй, можно и укрыть человека ввиду смертельной опасности. Однако, думаю, только при условии, что настоятель знает, кого берет, или имеет надежного поручителя за такую личность. Не то монастырь может стать прибежищем уголовников.

— А у вас есть знакомый настоятель монастыря?

— Есть. Вы что, хотите, чтобы я выступил за кого-нибудь поручителем? — откровенно удивился отец Павел.

Андрей Андреевич, вскинув руку, посмотрел на часы, затем с прищуром взглянул на священника и сказал:

— Может быть. Только вы сразу не отказывайтесь. Настоятель и вы за услугу получите приличное вознаграждение.

— Извините, Андрей Андреевич, но вы, по-моему, даже не понимаете, что оскорбляете меня.

— Бросьте, батюшка, в этом мире все можно купить. Как говорится, вопрос только в цене. Я понимаю, дело тонкое, вы человек деликатный, но и я не дурак. Если бы у меня было время на разговоры, через полчаса мы с вами были бы уже близкими друзьями и обо всем договорились. Однако времени у меня нет, пора идти на рандеву. Поэтому и спрашиваю вас прямо, по-деловому, без слюнявых условностей: да или нет?

— Господин адвокат, не знаю, шутите вы или серьезно говорите, но прошу вас: идите с миром.

— Ну, прощайте, батюшка. Хорошо вам жить на свете: огородились от мира, словно черепаха панцирем.

— Да, дорогой, правильно говорите, так оно и есть. А панцирь — это моя вера.

Андрей Андреевич с полуироничной усмешкой похлопал отца Павла по плечу и направился к выходу из магазина. Подходя к месту встречи, он заметил белый «мерседес» своего клиента. У автомобиля стоял его телохранитель.

— Где Петр Николаевич? — спросил адвокат.

— Улетел вчера, — пробасил телохранитель, еле передвигая массивной нижней челюстью.

— Кто его знает. Куда-то за границу.

— Так он мне недавно звонил! — воскликнул Андрей Андреевич и выхватил из кармана сотовый телефон.

— Ну и нам в офис час назад позвонил. Сказал вам передать, что он вынужден надолго покинуть страну. Еще просил передать вам часть гонорара.

Телохранитель сунул в руку адвоката конверт, повернулся к нему мощной спиной и принялся втискиваться в «мерседес». Андрей Андреевич в недоумении покрутил конверт с деньгами, машинально положил его в карман и одновременно с хлопком закрывающейся дверцы крикнул:

Дверца приоткрылась, и телохранитель, с усилием справляясь со своей челюстью, забасил:

— Чуть не забыл. Хозяин просил передать по старой дружбе, что вас заказали. Бегите из Москвы как можно быстрее.

— Почему меня заказали? — спросил Андрей Андреевич, уставившись на телохранителя взором замороженного окуня.

— Потому что много знаете, — многозначительно пожевав квадратной челюстью, изрек телохранитель.

Андрей Андреевич минуту стоял не шелохнувшись, провожая взглядом «мерседес». Затем его округлая фигура пришла в движение, как будто внутри нее что-то зашевелилось, закипело, забурлило. Через мгновение адвокат с неожиданной прытью уже бежал к магазину, из которого недавно вышел.

Запыхавшись, еле сдерживая рвущееся наружу сердце, Андрей Андреевич подскочил к продавщице, протиравшей тряпочкой стеклянный стеллаж с диктофонами:

— Где... где мужчина с бородой... в черном пальто?

— Купил диктофон и ушел, — широко раскрыв голубые глаза, сообщила адвокату светловолосая девушка.

— Какой диктофон он купил? — спросил Андрей Андреевич, подивившись глупости собственных, непонятно откуда взявшихся слов.

— Китайский за тридцать два доллара. — Продавщица с интересом осмотрела недавно такого степенного, а теперь крайне растрепанного господина.

Андрей Андреевич, выскочив из магазина, бросился было в сторону станции метро «Китай-город», затем повернул к «Детскому миру». Однако быстро понял, что в многолюдном центре Москвы найти отца Павла невозможно. Некоторое время он, подпрыгивая и вытягивая шею, еще пытался где-нибудь вдалеке рассмотреть его фигуру, но вскоре оставил свою затею и понуро побрел по тротуару, изредка пиная носком ботинка грязные мартовские льдинки.

Между тем отец Павел пересек по подземному переходу Лубянскую площадь и пошел по направлению к Сретенскому монастырю. На ходу он испытывал свою покупку. Поднеся диктофон близко к губам, отец Павел негромко, задумчиво говорил в микрофон о том, как хорошо, что он священник и что так далек от этого мира со всеми его мерзостями.