"Держи зюйд-вест". Рассказы о вере.

"Держи зюйд-вест"
Много-много есть необъяснимого на свете. Бывают чудеса и в наш неверующий век, - произнес наш хозяин, отставной моряк, прохаживаясь взад и вперед по столовой.
Он пригласил нас провести у него ненастный осенний вечер за стаканом чая, и мы сплотились тесным кружком в уютной комнате вокруг самовара. Хозяин наш мастерски рассказывает, и мы ожидали от него интересного рассказа из его бесчисленных морских приключений.
- Да, мне хорошо помнится этот случай, - продолжал он, теребя свои седые усы, - поразительный случай. Я был еще мичманом, молодым, веселым юношей, полным розовых надежд и упований.
Плавание наше в тот раз было очень трудное и опасное. Наступили осенние дни. Небо висело свинцовой шапкой. Дул холодный ветер. Мы тихо шли по курсу. Океан угрюмо шумел. Я отлично помню тот вечер. Мы, молодежь, исполнив свои дневные обязанности, забрались в каюту и вспоминали родных и знакомых.
Вдруг слышим поспешные шаги капитана и заключаем по его походке, что он раздражен чем-то.
- Господа, - сказал он, остановившись в дверях каюты, - кто позволил себе сейчас пробраться в мою каюту? Отвечайте!
Мы молчали, изумленные, недоуменно переглядываясь.
- Кто? Кто был там сейчас? - грозно повторял он и, вероятно, увидев недоумение на наших лицах, быстро повернулся и ушел наверх. Там грозно зазвучал его голос. Не успели мы опомниться, как нам приказано было явиться наверх. Наверху выстроилась вся команда. Оба боцмана были расстроены и встревожены.
- Кто был у меня в каюте? Кто позволил себе эту дерзкую шутку? - грозно кричал капитан.
Общее молчание и изумление были ему ответом. Тогда капитан рассказал нам, что только он прилег в каюте, как слышит в полузабытьи чьи-то слова: "Держи зюйд-вест ради спасения человеческих жизней. Скорость хода должна быть не менее трех метров в секунду. Торопись, пока не поздно!"
Мы слушали рассказ капитана и удивлялись.
Капитан помрачнел. Нас распустили. Все мы были встревожены и озадачены.
Что сделает капитан? Идти на юго-запад - значило бросить курс и идти в другую сторону.
До поздней ночи никто не спал.
Скоро мы поняли, что после долгого совещания со старшим боцманом, очень опытным, испытанным моряком, капитан решил последовать таинственному совету. Правда, отклонение было не так значительно и времени потеряно будет немного.
- Держите зюйд-вест и поставьте хорошего часового на мачту! - услышали мы приказание капитана боцману. Сердца наши бились тревожно.
Что-то будет?
Неужели это шутка, насмешка?
Но кто мог подшутить так?
Рано утром мы все по обыкновению были на ногах и толпились на палубе. Рулевой молча указал капитану на видневшийся вдали черный предмет. Мы шли всю ночь; утро было серенькое, дождливое. За туманом даль была не видна. Капитан долго смотрел в подзорную трубу, подозвал боцмана и что-то тихо сказал ему. Когда капитан повернулся к нам, лицо его было бледнее обыкновенного.
Через полтора часа мы увидели невооруженным глазом, что черный предмет был чем-то вроде плота, и на нем - две лежащие человеческие фигуры. Спустили лодку. Боцман сам отправился за несчастными. Волны заливали плот, еще немного - и было бы поздно.
Живы ли были люди на плоту?
После получасовой борьбы с ветром и волнами боцман привез несчастных. То были молодой матрос и ребенок, оба без чувств, с искривленными судорогой лицами, окоченевшие, почти мертвые.
Какая суматоха поднялась на корабле! Все мы, начиная с капитана и кончая последним матросом, старались что-нибудь сделать для несчастных. Их таинственное спасение поразило нас всех; они казались нам посланниками Провидения.
Капитан, как самая нежная мать, хлопотал около ребенка. Только через два часа матрос пришел в себя и заплакал от радости. Ребенок крепко спал, укутанный и согретый.
- Господи! Благодарю Тебя! - воскликнул матрос, простой, симпатичный парень. - Видно, матушкина молитва до Бога дошла!
Мы все обступили его, и он рассказал нам печальную повесть корабля, разбившегося о подводные камни и затонувшего. Народу было немного, некоторые успели спастись в лодке, остальные утонули.
Он уцелел каким-то чудом на оставшейся части корабля. Ребенок был чужой, но дитя ухватилось за него в минуту опасности, и спаслись они вместе.
- Матушка, видно, молится за меня! - говорил матрос, благоговейно крестясь и глядя на небо. - Ее молитва спасла меня! Испугался я очень, как еще в памяти был, да еще ребенок-то ухватился за меня - не бросить же его; окоченел, иззяб, водой заливает... Дитя плачет... И начал я молиться...
А потом последнее, что помню: смерть пришла, и закричал: "Матушка родимая, помолись за меня! Помолись Господу!" Видно, горячо молилась она за меня. Вот в кармане и письмо ее ношу при себе... Спасибо, родимой моей!
И он вынул письмо, написанное слабой рукой простой, малограмотной женщины. Мы перечитали его несколько раз, и оно произвело на нас сильнейшее впечатление.
Последние строки его помню и сейчас: "Спасибо, сынок, за твою память да ласку, что не забываешь старуху-мать. Бог не оставит тебя! Я день и ночь молюсь за тебя, сынок, а материнская молитва доходит к Богу. Молись и ты, сынок, и будь здоров и не забывай твою старуху-мать, которая молится за тебя. Сердце мое всегда с тобой, чую им все твои горести и беды и молюсь за тебя! Да благословит тебя Господь и да спасет и сохранит тебя мне!"
Матрос, видимо, очень любил свою мать и постоянно вспоминал о ней. Спасенный ребенок, семилетний мальчик, полюбился капитану, человеку бездетному; он решился оставить его у себя.
Дивны пути Провидения!
Велика сила материнской молитвы!
Много есть на свете таинственного, необъяснимого, непонятного слабому уму.


Чудесное обращение
С бабушкой был такой случай. Она веру свою скрывала от начальства. Как-то раз она шла с подругой-атеисткой мимо храма. В церкви шло богослужение, люди молились.
Подружка решила поиздеваться над верующими. Она зашла в храм и во время пения молитв прокричала на всю церковь: "Что же вы молитесь Тому, Кого нет?"
Бабушка пыталась ее увести, уговаривала ее: "Не нужно, пойдем. Ну, молятся - и пусть молятся". Но подружка не хотела угомониться и сказала так, чтобы все слышали: "Если Бог есть, пусть я упаду и не встану".
И она вдруг действительно упала и не могла встать. Ее вынесли, она попросила воды и тут же купила иконку. После этого, как рассказывала бабушка, та женщина стала очень верующей, но недуг у нее так и остался до конца ее дней. Вот такой случай...


Медведь
Митрополита Казанского и Свияжского Кирилла (Смирнова) везли в ссылку. В одну глухую ночь он был выброшен из вагона на полном ходу. Стояла снежная зима.
Митрополит Кирилл упал в огромный сугроб, как в перину, и не расшибся.
С трудом вылез из него, огляделся: лес, снег - и никакого признака жилья. Он долго шел по снежней целине и, выбившись из сил, сел на пень. Мороз пробирал до костей сквозь изношенную рясу.
Чувствуя, что начинает замерзать, митрополит стал читать себе отходную.
Вдруг видит: к нему приближается что-то большое и темное, всмотрелся - медведь.
"Загрызет", - мелькнула мысль, но бежать не было сил, да и куда?
А медведь подошел, обнюхал сидящего и спокойно улегся у его ног. Теплом повеяло от огромного зверя и полным доброжелательством.
Он заворочался и, повернувшись к Владыке брюхом, растянулся во всю длину и захрапел.
Долго колебался Владыка, глядя на спящего медведя, потом не выдержал сковывающего холода и лег рядом с ним, прижавшись к теплому брюху.
Лежал и то одним, то другим боком поворачивался к зверю, чтобы согреться, а медведь глубоко дышал во сне и обдавал его горячим дыханием. Когда начал брезжить рассвет, митрополит услышал далекое пение петухов.
"Жилье близко", - мелькнула радостная мысль, и он осторожно, чтобы не разбудить медведя, встал на ноги. Но тот поднялся, встряхнулся и вразвалку побрел к лесу. А отдохнувший Владыка вскоре дошел до небольшой деревеньки.
Постучавшись в крайнюю избу, он объяснил, кто он, и попросил приюта. Владыку впустили, и он полгода прожил в этой деревеньке. Написал сестре, она к нему приезжала, а потом за Владыкой приехали и увезли.

http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_3746/